Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 30
Шрифт:
Экспедитор поджал губы:
— Простите, Владислав Владимирович, я пересмотрю цели группы…
Владислав вздохнул, а потом его взгляд само собой снова притянуло миленькое лицо Алёнушки. Да и не только лицо, но и натянутый на груди китель.
«Засиделся я на работе, — подумал Владислав. — Надо хоть жену проведать».
— Алёна Эдуардовна, а вам есть что сказать по этому поводу?
Алёнушка удивлённо подняла голову. Ей показалось, что она ослышалась.
— Мне, Ваше Высочество?
— Вам-вам, — кивает начальник Охранки. — Вы протоколируете
Алёнушка замялась, глубоко вдохнула — грудь заметно приподнялась, пуговицы на кителе дрогнули, но она всё же заговорила, не решаясь подвести Его Высочество:
— Данила Степанович контролирует Золотого Дракона. Он обладает уникальным доступом на Боевой материк. И, как вы прекрасно знаете, является королём народа альвов — долгожителей-магов с многоуровневым потенциалом, который, судя по последним сводкам, уже почти восстановлен. Мы не можем рисковать потерей его доверия из-за его посягательств на контроль политико-социальной жизнью крупного провинциального города.
— Неплохая сводка, — кивает Владислав. — Что-то ещё, Алёна Эдуардовна?
Она перевела взгляд на хмурого старшего экспедитора и твёрдо сказала:
— Сейчас идёт очередное интервью Её Высочества Ольги Валерьевны с Данилой Степановичем. Это одна из наших долгосрочных ставок. Ваша племянница должна стать для него точкой контакта, точкой симпатии. Но, разумеется, этого мало. Нужны и другие рычаги — в том числе доверие, логистика, финансовые обязательства.
— Верно. Чем больше зависимостей, тем лучше, — кивнул Владислав.
В этот момент у старшего экспедитора зажужжал пейджер. Он бросил взгляд на экран, побледнел и прошептал:
— Владислав Владимирович… возможно, вам стоит взглянуть. Мы можем включить новостной канал?
— Алёнушка, — бросил Красный Влад.
Секретарь тут же взяла пульт и включила большой монитор на стене. Из динамиков вырвался истеричный крик дикаря, угрожавшего Даниле. Речь шла о какой-то там сестре.
Алёнушка невольно округлила глаза. Владислав молча смотрел на экран, прислушиваясь к интонациям, оценивая эмоциональный фон, расстановку сил.
Прошло две минуты.
— Владислав Владимирович, если мы окажемся на подстраховке у Данилы Степановича в этой неприятной для него ситуации, — вдруг подала голос Алёнушка, слегка покраснев, — он точно это оценит.
— Лишь подстраховка? — с интересом уточнил Владислав.
— Если потребуется больше, граф сам скажет, — вспыхнула девушка. — Он не любит, когда ему не оставляют выбора.
Владислав с интересом смотрел на румяную Алёнушку, затем откинулся в кресле и негромко произнёс:
— Пробейте этого крикливого индивида. Узнайте, кто он и под кем ходит. План Алёны Эдуардовны принимается: если это конфликт локального характера, мы можем предложить Даниле помощь. Подчёркиваю — предложить, не навязать. Это хороший момент для укрепления доверия.
Он сделал паузу, а потом добавил:
— Алёна Эдуардовна отныне — командир
Сейчас всё Царство смотрит на меня. И потому я спокойно сижу в кресле студии, будто у нас обычное интервью по плану. Тем временем охрана телецентра уже окружает того бушующего горца Давида, что ворвался в зрительный зал. Он пышет наигранным гневом, машет руками, орёт что-то про сестру.
А эфир, к слову, всё это уже схватил. Картинка пошла. Если сейчас его свяжут и выволокут, зритель получит простой и понятный вывод: «Вот, Филинов душит простых людей, даже если у них есть справедливая претензия». Это будет только хуже. Скандал в прямом эфире — репутационная пуля, которая не промахивается. Поэтому надо взять ситуацию в свои руки и наглядно показать, что это всего лишь чей-то розыгрыш.
Я говорю громко:
— Отпустите неуважаемого. Пусть пройдёт.
Во всей студии — тишина. Все взгляды, словно прожекторы, обращены на меня. Симохин, развалившийся на VIP-месте, сияет самодовольством, будто у него цель жизни — опорочить мой род. А вот Жанна Валерьевна, уловившая момент, тут же включается: она умеет подбрасывать масло в огонь, не обжигая пальцев.
— Ну что ж, это, значит, вы устроили? — говорит баронесса с ленцой, бросая взгляд на Симохина. — Ваш посыльный? Но вы, выходит, смертник — злить моего спасителя. Опрометчиво.
— Неужели Данила Степанович ещё вздумает мне навредить? — хмурится Симохин.
— Про моего спасителя — не знаю, но я уже надумала, — слегка скалится Жанна, и холодный блеск её глаз вводит Симохина в ступор. Он резко побледнел. Видно, не ожидал, что опасная баронесса Горнорудов переключится на него. — Незачем было портить интервью моему спасителю.
Ольга Валерьевна, умница, поняла мою игру с полуслова. Поднимается, делает шаг вперёд, фиксирует на охране твёрдый взгляд и повторяет мои слова, уже как приказ:
— Слушайте Данилу Степановича. Отпустите сударя. Пусть пройдёт.
Давид начинает спускаться по лестнице, выставив тяжёлый подбородок вперёд. На нём кожаная безрукавка, под которой заметны бугрящиеся мускулы рук.
И всё бы ничего, но когда я присматриваюсь, сразу цепляюсь за одну странность: рангово горец — Мастер, и по энергетике — да, крепкий. Но с меридианами у него что-то не то. Какая-то перекошенность, неестественная вязкость потоков. Словно чужая сила внутри него прижилась не совсем добровольно.
Он подходит ближе, не церемонясь, и бросает в лоб:
— Ну что, отдашь мою сестру, Филинов?
Достаю из архивов памяти имя Давид. Давид — тот самый мерзавец, который в малолетстве мучил маленькую Гепару. Давид, что бросил её одну на растерзание отчиму — садисту из Алабмаша.
Я смотрю ему прямо в глаза и удивлённо переспрашиваю:
— Ты про ту сестру, которую сам же бросил в малолетстве?
Ольга Валерьевна наклоняет голову, утвердительно кивая. Её взгляд говорит: «Ты всё правильно делаешь».