Боярышня Евдокия 4
Шрифт:
— И тут ты прав, — ловко похвалила она его, заставляя усмехнуться, — но кто может решить эту проблему?
— Разве это проблема, которую надо решать? — иронично спросил он, продолжая разглядывать её. А она перестала пытаться держаться за луку седла и начала помогать говорить себе руками:
— Бояре мельчают так же, как князья. Ой, только не подумай, что я о тебе или Иване Васильевиче, — после демонстративного изображения на пальцах, как люди мельчают, она замахала ладошками, как будто перечеркивает сказанное.
— Хм, не буду спорить с тобой, — засмеялся
— Так вот, бояре мельчают помыслами, но хватка у них только крепче становится.
— Ты ж сама боярышня, так за что не любишь боярство? — насмешливо спросил Юрий Васильевич.
— Люблю и уважаю, но только тех, кто помнит о своём долге.
Князь промолчал, но его выражение лица ответило за него : он прекрасно понимал, о чём говорит Евдокия.
— Но вот ведь как получается, — пыталась она разъяснить ему то, что он лучше её знал, — многие потомки честных бояр нынче бесполезны и живут, как блохи на собаке.
— Ах-ха, скажешь тоже! — удивился Юрий и намного тише добавил: — Но как же верно!
— И ничего с этими бесполезными не поделать, коли они ловко присосались. Нет у князя инструмента, чтобы сковырнуть такую блоху.
— Инструмента, чтобы сковырнуть… хм, интересно говоришь. Но понимаешь ли ты, что стоит придавить одну блоху, как другие крепче вцепятся?
— И всё же князь придавливал!
Дуне не надо было напоминать, как начавший княжить Иван Васильевич жестоко поступил с именитым воеводой своего отца и как подчистую были вырезаны несколько родов боярских детей. Были ли они в чем-то повинны перед ним или заслужили смерть своими поступками? Неизвестно. Действовала ли столь жестко и беспощадно княгиня-мать от имени молодого князя или его самого поставили в такую ситуацию, что некуда было деваться, но кровь была пролита и все боярство смолчало.
— Не все силой можно решить, — поморщился Юрий Васильевич.
— И это хорошо, — сразу же отреагировала Евдокия, — но как насчет объявления чётких правил, которые со временем станут законом?
— Правил по сковыриванию зажравшихся родов? — усмехнулся Юрий Васильевич.
— Правил по низложению бесполезных и возвышению лучших. Должно быть движение в обе стороны и никакого застоя.
— Движение верх-вниз по иерархической лестнице, — задумчиво повторил князь. — И воспрепятствовать застою.
— Да.
— И ты думаешь, что мои внуки смогут воспользоваться узаконенными правилами продвижения наверх, коли докажут, что достойны…
— Твоя кровь сильна, и они обязательно проявят себя и пробьются наверх.
— Если кровь сильна, то и без меня… — слабо возразил князь, обдумывая слова боярышни со всех сторон.
Она одобрительно кивнула, показывая, что не сомневается в силе духа его внуков и правнуков, но напомнила ему о правде жизни:
— Превозмогая, ожесточаясь, вцепляясь в тяжко доставшуюся власть мёртвой хваткой и переставая видеть добро вокруг себя… —обрисовала она нерадостную картину. Но князь не впечатлился. Его жизнь тоже не мед, но он не жалуется.
— Я думаю, —
— Кастовое? Не понимаю, — сдвинул брови князь.
— Услышала это слово у португальских торговых гостей. Означает породу, которая не может смешиваться с другими ни при каких обстоятельствах.
— Хм, интересно.
— Но нам это не нужно. Это прямой путь к вырождению. А нам было бы хорошо помогать в возвышении умнейшим, выдающимся людям, а недостойных спихивать с Олимпа, чтобы не занимали чужих мест, не тратили попусту государственное время, силы, резервы.
Юрий Васильевич закашлялся, вновь посмотрел на боярышню, пытаясь понять,говорит ли она по своему разумению или это слова брата, великого князя, а может племянника. Он тот ещё умник.
— Всё это непросто, — ничего не решив, нехотя произнёс он. — Для начала надо разобраться со статусом бояр и князей, присягнувших брату, прописать в грамотах различия дворян и боярских детей.
— Ну, с дворянами действительно хаос, а что неясного в боярского детях?
— Неясно с потомками боярских детей, которые осели на земле и успешно хозяйничают, откупаясь от службы. Не забывай о торговых гостях, посадских и…
— Да, да, тут надо наводить порядок, — с охотой согласилась Дуня, — но главное прочертить вертикаль, по которой человек из любого сословия мог бы подниматься вверх, — повторила она, надеясь услышать, что князь скажет насчёт продвижения её идеи.
— Надо думать, — поняв, что боярышня ждёт его ответа, он ответил ей как смог. — Пока одни вопросы.
— Главное — начать думать, — не отступала Дуня, — или задавать вопросы вслух, а ответы сама жизнь подскажет.
— Например? — со вздохом спросил князь.
— Каким образом может возвыситься купец? — Евдокия вспомнила, что отчим Александры из купеческого сословия и этот пример будет интересен князю.
— Ну и каким? — оправдал он её ожидания и позволил вновь втянуть себя в обсуждения. — Воины всегда будут поминать ему, что он из купцов и боярин из него будет ущербный!
— А если он посвятит свою жизнь тому, чтобы помогать калечным воинам? Или раз за разом станет доставлять из дальних стран важные для нас сведения? А может,на его деньги будут строиться хлебные хранилища?
— Хм, достойная жизнь... — неопределённо заметил князь. — Ну, а что должен сделать хлебопашец, чтобы возвыситься? Вырастить много хлеба и накормить им всё княжество? — пошутил он.
— Вот именно! Придумать, как вырастить столько зерна, чтобы больше никто никогда не голодал.
— Ладно, вижу, что ты выдумщица, но мысль твою понял, — вздохнул Юрий Васильевич.
— Можно начать с малого, — предложила Дуня.
— Это как?
— Ввести награды для всех. Воинам за отвагу, боярам за проявленный ум, дьякам за порядок в делах, купцам за радение об обществе, розмыслам за полезные изобретения…