Боярышня Евдокия
Шрифт:
— Дунь, — обратился он к ней, криво улыбнувшись, — у меня есть новости… не знаю, с какой начать.
Она вопросительно посмотрела на него, улыбнулась в ответ и предложила:
— Начинай с самой лучшей, чтобы ничто не мешало ей порадоваться.
— Я узнал, зачем Борецкой надо, чтобы республика стала частью Литовско-польского княжества.
— Зачем?
— Если коротко, то это многоходовка, ведущая к возвышению рода Борецких.
— Так они и так на верхушке? — удивилась она.
— Конечная цель — сделать Дмитрия или
— Всех земель? — растеряно повторила боярышня, мысленно представляя карту республики. Объединенная Литва с Польшей могли конкурировать с объёмом новгородских земель, но по отдельности уступали.
— Единовластным, — акцентировал Семён Волк.
— Но как?
Не дожидаясь ответа, она представила, что сейчас республика уходит в дар Казимиру, он благодарит и в течение десяти лет отодвигает новгородцев от ключевых должностей, потихоньку перекрывает им источники дохода, усложняет жизнь… они ропщут и тут — та-дам! — очерчивается фигура возмужавшего Дмитрия, возглавляющего мятеж и провозглашающего себя новым королём. Дуня отрицательно мотнула головой: его мать могла бы все это проделать, но через десяток лет у неё не хватит физических сил, а сын…
Боярышня припомнила его лик, поведение… и решительно мотнула головой. Нет, у сына не хватает лидерских качеств. Он хорош и богат, но хлипковат для создания нового государства. Вот если бы ему подали на блюдечке уже готовое королевство, то он бы поддержал в нём порядок, а так… нет, сомнут его. Она уже хотела сказать Семёну, что чего-то он не додумал, но боярич произнёс:
— Дмитрий женился на представительнице рода Батори. Они поддержат его и первыми признают за ним права, встав за его спиной, когда он объявит себя правителем новгородских земель.
— Ох ты ж! Вот где собака зарыта! А что же Казимир? Получается, он пускает в свой огород козла?
— По предварительному сговору Казимир должен был назначить Дмитрия наместником Новгородских земель, но князь опытный хозяин и сумеет вовремя избавиться от дерзкого… козлика, — с усмешкой закончил боярич.
Дуня не сдержалась, хмыкнула, но сразу же встрепенулась:
— Доказательства есть?
— Копия брачной записи Дмитрия с Анной Батори и свидетель.
— Ого-о-о, — протянула она.
Евдокия зажмурилась, пытаясь представить, как все это с умом использовать, но сдулась. В этом случае требовался государственный ум с предвидением на десятки лет вперёд, а не суматошный «дом советов».
— А другая новость? — вспомнила она.
— Свидетеля сразу же после таинства пытались убить. Он схитрил, притворившись мёртвым, и бежал.
— Как ты его нашел?
— Бан* (обращение «бан») Тимиш пытался добраться до Казимира, чтобы рассказать ему о коварстве Борецких, но не смог, тогда он двинулся в сторону нашего князя. Неудачно. Его перехватили и пока выясняли, кому он успел рассказать о том, что знает, я заинтересовался
Дуня с уважением посмотрела на Семёна:
— Ну, раз свидетель выжил, и ты его нашёл, то у нас ворох отличных новостей! Чем ты недоволен?
— Борецкая обо всём знает и дом Овиных сейчас окружают. Уверен, что ночью нас всех придут убивать.
— Всех?
— Думаю, да.
— Сеня, ты серьёзно?
Боярич не отвечал.
— А бан Тимиш где?
— Здесь, с моими холопами.
Дуня стояла, смотрела на него, потом нервно оглядываясь, вышла во двор и приоткрыв калитку высунула голову на улицу. Всё было спокойно, горожане шли по своим делам.
Она выдохнула и немедленно начала строить план по поиску поддержки. Можно было послать гонца к владыке, чтобы он прислал своих воинов, а ещё можно было… Мысли Евдокии оборвались, как только она увидела, что не все люди идут по своим делам, а есть те, кто прячется в тенёчке и посматривает на неё.
Захлопнув калитку, она вернулась к Семёну:
— Сень, а что нам делать? — растерянно спросила она у него. — Наверное, надо предупредить Овиных и Евпраксию Елизаровну?
— Предупредим, но как только мы ощетинимся, то они нападут, не дожидаясь ночи.
— И мы не отобьемся?
— Дунь, их там уже сейчас около сотни. Они в считанные мгновения сомнут нас.
— Но надо же что-то делать?
— Надо.
— Что?
— Я знаю только одного человека, способного найти выход из создавшегося положения.
— Боярин Овин! — догадалась Дуня. — У него точно есть выход в подземелье!
Боярич криво усмехнулся, склонил голову набок, словно бы ожидая чего-то ещё, но все же медленно кивнул, не отрывая от неё взгляда.
— Я сейчас же бегу к Евпраксии Елизаровне… она же здесь выросла и должна знать…
Дуня рванула в дом, нашла Кошкину и выложила ей всё, но та лишь с сожалением покачала головой:
— Тайный ход есть, но Марфа о нём знает. Наши семьи дружили, и мы с ней убегали из дому, пользуясь им.
Евдокия выругалась.
— Дуняша, ты уверена, что нашего гонца перехватят? — спросила Кошкина.
— Открыто ему не уйти, а тайно… я не знаю, как отсюда тайно выйти.
— Господи, совсем немного не дождались… — пробормотала боярыня и поднялась. — Пойду предупрежу брата.
— Чего не дождались? — буркнула боярышня, думая, что как раз они дождались того, что их всех тут будут резать.
— Князь вперёд войска с малой дружиной едет сюда, — ответила ей Евпраксия Елизаровна.
Дуня ахнула, кивнула и побежала к Семёну.
Дом оживал, наполнялся беспокойством. Потом боярышня увидела, как юркий слуга скользнул к соседям. Она вопросительно посмотрела на Волка, но тот пожал плечами:
— Видно, попробовали послать за подмогой, — пояснил он.
Дуня облегченно выдохнула, надеясь на помощь, но вскоре к воротам подвезли того самого слугу.