Боярышня-попаданка, или Любовь князя
Шрифт:
Катерина уселась на лавку, расправив подол сарафана:
— Может расскажешь нам Марьюшка, как все там было… Ну у литовцев-то, — Катерина с любопытством смотрела на меня, — Говорят, что они не щадят девок наших.
Полина уселась рядом с сестрой:
— Да, слыхали мы, что никто из плена не возвращался, чтоб того… — она слегка покраснела, — Ну ты сама понимаешь.
— Не понимаю, — я начала злится, — Говорите уж прямо, чего краснеете, да блеете, как овцы. Хотите узнать, не снасильничали меня? Так я отвечу,
— Ну да, ну да, мы так и думали, — Полину толкнула острым локтем Катерину, — И хорошо, что вернулась ты жива и здорова и не обидел тебя никто.
Катерина закивала головой:
— Конечно, Марьюшка, мы уж как рады-то, — она задумчиво посмотрела на Полину, — А Наталья что? Так и сгинула там?
Мне не хотелось рассказывать сестрицам о Наталье. Я лишь пожала плечами:
— Не знаю.
Прибежала Настя с кувшином холодного кваса:
— Вот маменька велела вас угостить холодным, а то жарко очень, Настя разлила квас по кружкам и села в сторонке, качая ногами.
— А что Матвей? — спросила Полина, отпив квас, — Не сильно горюнится по Наталье?
— У Натальи вроде как жених был, — отрезала я, — Причем здесь Матвей?
— Ну да, ну да, — Полина опять закивала, — Разве Матвею такая невеста нужна?
— А какая ему нужна? — с интересом спросила я, — Уж ты наверняка знаешь.
Настя, не удержавшись хихикнула.
Катерина толкнула сестру локтем в бок:
— Пойдем уже, Полина, — она встала с лавки, — Приходи к нам, Марья, посидим вечером, поговорим.
— Спасибо, — я тоже поднялась, чтобы поскорее проводить сестриц, — Как нибудь зайду… потом.
Не успела я закрыть за сестрами дверь, как на улице кто-то громко закричал. Мы с Настей взглянули друг на друга и бросились к дверям…
Глава 32
Мы увидели, что на улице толпятся люди. Все что-то громко обсуждали, некоторые женщины плакали, дети прыгали вокруг взрослых.
— Что случилось? — я подошла к нашей соседке, которая обладала спокойным нравом и ровным характером, — Почему такой переполох?
— Так мужики вернулись, — женщина радостно улыбнулась, — Сбежали из плена.
Мы с Настей переглянулись и бросились бежать по улице.
Около городской стены мы увидели дружинников, которые окружили, нескольких мужчин.
Все радостно приветствовали друг друга, громко смеялись. Тут же стоял бочонок с пивом.
Мы пробрались сквозь толпу поближе и пытались разглядеть лица счастливчиков, которым удалось вернуться домой.
Настя дергала меня за подол и приговаривала:
— Ну что там? Марьюшка, ну посмотри, я не вижу… Есть там папенька? — она подпрыгивала на месте от нетерпения.
Я тянула шею:
— Кажется, что нет… — я вздохнула, — Но ведь, если
Мы с Настей развернулись и медленно пошли в сторону дома, Настя тихонько плакала, я обнимала ее за плечи и старалась не заплакать тоже.
— Настя, Марья, — вдруг услышали мы слабый голос и посмотрели друг на друга, словно боялись, что это нам чудится, но вот опять нас окликнули, — Дочки, идите скорее ко мне.
Мы бросились на голос и… увидели отца. Он сидел в стороне от всех, прислонившись спиной к дереву и слезы катились по его худому и черному от пыли лицу.
Не сдерживая больше слезы, мы с Настей кинулись в объятия отца. Настя рыдала в голос:
— Папенька, родненький, я всегда знала, что ты живой!
Отец гладил нас по головам и прижимал к себе.
— Отец, пойдемте скорее, что же мы сидим, — я потянула отца за руку, — Вот маменька обрадуется!
Отец криво улыбнулся:
— Погоди, не спеши, — он стал неловко вставать, хватаясь руками за ствол дерева, — Я теперь не так резво бегаю, как бывало.
Мы увидели, что правая нога отца замотана тканью и кровь проступает сквозь повязку.
— Вы ранены? — испугалась я, — Надо попросить кого-нибудь, чтобы вас отвезли…
Я оглянулась по сторонам и увидела дружинника князя, который был в числе тех, кот спас меня из плена.
Он подошел к нам, посмотрел на отца и тут же привел своего коня. Мы усадили отца в седло и дружинник медленно повел коня к нашему дому. Я видела, что отец держится из последних сил, видимо боль его сильно мучила, он был смертельно бледен, его лоб покрылся испариной, он тяжело дышал и скрипел зубами, чтобы не стонать в голос.
Мы подошли к дому. Осторожно помогли отцу спешится, дружинник закинул руку отца на свое плечо и занес его в дом.
Маменька и Матвей, который уже вернулся домой, кинулись обнимать отца, маменька плакала и гладила его по плечам и лицу, Матвей тоже прослезился, он похлопывал отца по спине, приговаривая:
— Вот ведь как бывает, наконец-то, дождались мы…
Я остановила всех.
— Постойте, мы должны посмотреть, что там с ногой, — я взглянула на отца, — Отец, вас ранили?
Отец кивнул:
— Полоснули ножом, да видать грязь попала, под конец пути меня мужики на себе волокли, — он тяжко вздохнул, — Спасибо, что не бросили.
Мы осторожно размотали тряпицу, намотанную вокруг раны и я прижала руку к губам, чтобы не вскрикнуть.
Картина была плачевная. Нога отекла и посинела, было видно, что внутри скопился гной. Я представляла, что нужно вскрывать воспаление и чистить рану, а еще необходимы антибиотики. Но где мы их возьмем? Я посмотрела на Матвея и дала ему знак выйти.