Боярышня-попаданка, или Любовь князя
Шрифт:
А Добрыня? Сердце болезненно сжалось, стоило мне только подумать о том, что я больше никогда не увижу князя, он не будет смотреть на меня своими синими глазами, не сожмет меня в объятиях… Как я буду жить без него?
— Я не могу ответить на этот вопрос, — честно сказала я, — Мое сердце рвется на куски, — я вытерла непрошенную слезу.
— Вижу, все вижу, — Генкора скрестила на груди свои тонкие руки, — Ты должна решить, где твое сердце. Здесь или там.
— Что может изменить мое решение? — горько усмехнулась
— Я тебя спрашиваю, — старуха сверкнула глазами, — Никогда я пустые вопросы не задаю. Хочешь вернуться? Помогу. Нет? Значит живи свою жизнь здесь.
Генкора встала, взяла большую поварешку и помешала свое варево:
— Вижу, что нет в душе твоей покоя, подумай хорошенько. Коли надумаешь повернуть все вспять, приходи на полной луне, верну тебя туда, откуда пришла. Не придешь, так тут останешься.
В дверь заглянул Матвей:
— Может еще чем помочь?
— Спасибо, парень, помог старухе, — Генкона похлопала Матвея по плечу и обернулась ко мне, — Ступайте, помогите отцу, устала я очень, прилечь должна. Идите, пусть боги хранят вас.
Глава 35
Наступил вечер.
Я боялась, что мы собьемся с дороги, но тропа вывела нас к расщепленному молнией дубу, а затем мы пошли все по тому же дремучему лесу, но деревья будто расступались перед нами, давая нам пройти. Я оглянулась назад и заметила, что ветви вновь переплетаются друг с другом, закрывая малейшие просветы. Казалось, что лес провожает нас и закрывает за нами все двери и окна.
— Не напугала тебя старуха? — Матвей пытливо посмотрел на меня, — Что она сказала?
— Дала мазь и снадобья, чтобы лечить отца, — я отвела глаза, — Говорила, что сейчас он не должен умереть.
— Дай-то бог, — вздохнул Матвей, — Хочется верить, что так и будет.
Начало темнеть и мы пошли быстрее, нам хотелось поскорее увидеть отца и облегчить его страдания.
Вдруг мы опоздали? Я отогнала от себя эту мысль и почти побежала к дому.
Запыхавшись, я взлетела на крыльцо и вошла в дом.
Отец, тяжело дыша, полулежал на широкой лавке. Рядом с ним сидели маменька и Настя.
Услышав, что мы пришли, маменька вскочила на ноги и бросилась нам навстречу:
— Вернулись! — она держалась рукой за сердце, — Вы чего удумали? Пошли в дальний лес одни, а мы тут с ума сходим.
Маменька замахнулась на Матвея передником:
— Ты вроде уже взрослый мужик, а все в игры играешь, и сестре своей бестолковой потакаешь, — маменька заплакала, — Вы видать совсем обо мне не думаете. Случись что с вами…
— Маменька, полно слезы лить, — я обняла ее за плечи, — Все с нами хорошо. И для отца мы принесли лекарства. Знахарка обещала, что он поправится.
— Ну раз знахарка обещала… — отец тихо засмеялся, — Налей-ка, мать, нам с
— Сейчас, — маменька пошла к кладовке, а я достала из сумки мазь, травы и грибы и велела Насте кипятить воду.
— Сейчас, отец, мы намажем твою ногу, дадим тебе выпить отвар и тебе станет легче, — я размотала ткань, которой была обмотана больная нога и постаралась не показать, как все плохо — нога стала еще более синюшной, — Ты потерпи, надо верить, — я с трудом подбирала слова и сама с трудом верила, что вонючая мазь и горстка сухих грибов смогут помочь отцу. Тут нужна хирургия, а не травы и грибы.
Я тщательно намазала ногу мазью, наложила чистую повязку, напоила отца отварами, он все безропотно выпил. Затем они с Матвеем выпили по стакану медовухи, Матвей пошел ужинать, о отец отказался от еды и прикрыл глаза:
— Посплю, пока медовуха действует, — он взял меня за руку, — Спасибо тебе, дочка, я ведь раньше думал, что ты только о нарядах, да женихах думаешь, — отец вытер слезинку, которая катилась по щеке, — А ты не побоялась ради меня…
— Отец, как же я могла иначе, — я поцеловала шершавую ладонь отца, — Отдохните, вам сейчас не надо волноваться.
— Я еще хочу сказать, — отец посмотрел мне в глаза, — Прости меня за то, что хотел тебя замуж отдать за того… Знай, что только ты будешь решать свою судьбу. Это мое слово, неволить тебя никогда не буду.
— Спасибо, отец, — у меня тоже защипало в глазах, — Я не сделаю ничего такого, за что вам пришлось бы краснеть.
Я поцеловала отца в лоб и мне показалось, что лоб его был уже не таким горячим, как раньше.
Отец задремал, а я села около окна и вспоминала обо всем, что говорила знахарка.
Что, если она и вправду сможет мне помочь и я вернусь домой?
Я окажусь в своем привычном мире, в своей квартире, со своими друзьями…
Представляю, как бы они удивились, услышав мои рассказы о том, что приключилось со мной. Я улыбнулась. Наверное, они решили бы, что я сошла с ума или начиталась фэнтезийных романов.
А что будет с маменькой, отцом, Настей, Матвеем, если вдруг я исчезну? Они будут горевать…
Про князя я старалась сейчас не думать, это было слишком больно. Найти любовь и опять потерять, так не должно быть.
Я тяжело вздохнула. До полной луны еще есть время, подумаю обо всем позже.
Утром мы все увидели, что отцу стало легче. Его щеки немного порозовели, глаза стали поживее и он сам захотел поесть:
— Вы, девки, там что-нибудь сгоношите, есть очень хочу, — отец улыбнулся, — Вроде как чуть отпустило меня.
Настя убежала за кашей, а я сделала отцу перевязку, отметив про себя, что сегодня нога выглядит не так страшно, как накануне.
Я облегченно выдохнула, появилась надежда, что отец поправится.