Боярышня-попаданка, или Любовь князя
Шрифт:
Мы вышли во двор.
— Матвей, дело серьезное, — я старалась говорить спокойно, — Он может не только ногу потерять, но и умереть. Есть ли где-нибудь поблизости лекарь? Отцу нужна срочно помощь.
Матвей почесал затылок:
— Какие у нас лекари? Сама ведь знаешь, повитуха есть, но отцу она без надобности.
Лекарь был старый, помер недавно.
Матвей сел на ступеньку и задумчиво сказал:
— Была, правда, одна знахарка, но ее давно не видели…
Я присела рядом с Матвеем и дернула его за рукав:
— Ну говори
— Старуха та, Генкора, жила в самой глубине леса. Говорят, что ей лет сто, а может и больше и что умеет она лечить так, как никто не может. Боятся ее люди, знает она многое, что мы понять не можем. Последние лет пять она перестала вовсе к людям выходить.
Так что может и померла тоже.
— Так давай пойдем к ней, у нас ведь нет выхода, — я вскочила на ноги, — Прямо сейчас и пойдем!
— Погоди, торопыга, — Матвей тоже поднялся, — ночью мы никого не сможем отыскать в лесу. Рассветет и отправимся. Ты собери с собой что-нибудь поесть, да воды налей. И знахарке гостинец приготовь. Вот правда не знаю, послушает ли она нас или прогонит. Рассказывали, что не хочет она людей видеть больше.
— Мы ее уговорим! Если только она еще жива, — я подумала, что древняя старуха может уже давно из ума выжила, вдруг мы только время потратим, но деваться нам некуда, надо идти.
Матвей обнял меня за плечи:
— И правда, Марьюшка, не должен отец умереть сейчас, не должно так быть, — он стукнул кулаком по стене, — Сколько бед разом на семью обрушилось.
Я погладила Матвея по плечу:
— Мы попробуем, иди, Матвей, поспи хоть немного, вставать нам с тобой рано.
Глава 33
Только чуть рассвело, как мы с Матвеем вышли из дома.
Маменьке мы не стали рассказывать, куда собрались, лишь шепнули Насте и попросили ее держать язык за зубами и хорошенько присматривать за родителями.
— Если будет что-то срочно нужно, то беги к князю, — я внимательно посмотрела на Настю, — Он поможет. Мы с Матвеем должны к ночи вернуться, а пока ты остаешься за старшую.
Настя посмотрела на нас широко раскрытыми глазами и прижала руки к груди:
— А вдруг вы пропадете в тех лесах? — она часто заморгала, — Там поди звери водятся страшные.
— Не выдумывай, — Матвей присел на корточки перед Настей, — Нет там зверей страшных, разве, что лисица хвостом махнет или заяц проскочит. Так они и сами нас боятся, а мы вдвоем идем, я вон, глянь-ка, какой большой мужик, кто ко мне полезет? Заяц?
Настя улыбнулась, но губы ее дрожали:
— Вооолки… Или медведи, — она шмыгнула носом, — Медведи, они огромные.
— Уж не помню, когда у нас медведя встречал кто, — Матвей закинул за спину мешок с припасами еды, — Ты маменьку, смотри не пугай, ладно?
Настя кивнула:
— Вы постарайтесь побыстрее вернуться, я очень ждать буду.
Я поцеловала Настю и пообещала, что мы будем очень осторожны и постараемся вернуться, как можно скорее.
—
— Ну идите, — Настя пошла проводить нас до ворот, — Я за отцом присмотрю, не волнуйтесь.
Мы махнули Насте и поспешили к лесу.
В том лесу, куда мы шли, мне еще не приходилось бывать.
Был он густой и мрачный, старые деревья перепутались своим ветвями друг с другом, будто срослись вместе, поэтому солнце почти не проникало сквозь эту зеленую крону и в лесу было прохладно, сумрачно и сыро.
— Матвей, а ты откуда знаешь, куда нам идти, — спросила я, продираясь сквозь колючие кусты, — Зачем этой старухе жить в таком страшном месте, когда вокруг полно вполне себе красивых лесов с полянками, где можно построить хижину?
— Не живут ведьмы в красивых лесах, — покосился на меня Матвей, яростно ломая ветки, чтобы я могла пройти сквозь чащу, — Там их легко найти можно, люди будут ходить, все время о чем-то просить, а сюда кому захочется лезть? А про то, что в этом лесу Генкора поселилась, мне еще наша бабка рассказывала, я маленький был, но хорошо тот рассказ запомнил. Бабка ходила к ней, когда брат ее помирал, чтобы знахарка помогла ему.
— Помогла? — с интересом спросила я.
— А то, — Матвей усмехнулся, — Он еще потом годов двадцать прожил.
— Ну значит она может и отцу помочь, — я замотала поплотнее косынку, чтобы волосы не цеплялись за сухие ветки, — Вот только бы нам ее найти, и чтоб жива она была…
Мы еще долго молча продирались сквозь буреломы. Наконец, я взмолилась:
— Матвей, давай передохнем малость, не могу больше, — я села на поваленное дерево и отхлебнула воды из протянутой Матвеем бутылки.
Матвей сел рядом со мной и вытер пот со лба рукавом:
— Мне кажется, что я иду правильно, бабка говорила про огромный дуб, расколотый надвое молнией, так вот он, — Матвей показал мне на большое дерево, будто подрубленное по центру, и теперь оно представляло из себя огромную рогатину с двумя мощными стволами, соединяющимися у самой земли.
— Да, дерево и вправду необычное, — я подошла поближе, посмотрела между этих стволов и попятилась в испуге.
По другую сторону от расщепленного дуба стояла огромная волчица, она не мигая смотрела на меня желтыми глазами и нетерпеливо переступала передними лапами.
Я почему-то сразу поняла, что это именно волчица, а не волк. И мне было понятно, что стоит она не просто так, она ждет, что мы последуем за ней.
— Матвей, — тихо окликнула я брата, — Иди сюда.
Матвей подошел ко мне и присвистнул:
— Надо же, первый раз вижу такого большого волка.
— Это волчица, — поправила я Матвея и полезла между стволами дуба.
— Марья, стой, — Матвей попытался удержать меня за подол, — Вдруг она нападет на нас.
— Нет, она нас зовет, — я перелезла через дуб и оглянулась на Матвея, — Ну, ты идешь?