Бойцовский клуб (перевод А.Егоренкова)
Шрифт:
Приятного аппетита.
Набиваешь этим монитор компьютера до краев, и, когда кто-нибудь включит питание, — пять-шесть фунтов такого пороха взорвутся ему в лицо.
Беда в том, что мне вроде бы нравился мой босс.
Если ты мужчина, христианин и живешь в Америке, — твой отец для тебя прототип Господа Бога. И иногда находишь себе отца в своей карьере.
Правда, Тайлеру не нравился мой босс.
Полиция будет разыскивать меня. Я был последним, кто покинул здание вечером в последнюю пятницу. Я проснулся за столом,
— Выходи. У нас машина.
«У нас Кадиллак».
Мои руки все еще были в бензине.
Механик бойцовского клуба спросил — что бы я хотел сделать, прежде чем умру?
Я хотел уйти с работы. Я дал Тайлеру разрешение. Будь как дома. Убей моего босса.
От своего взорванного офиса я добрался на автобусе до гравия разворотной площадки на конечной остановке линии.
Здесь поток городских построек истощается, уступая место стоянкам и вспаханным полям. Водитель достает завтрак в пакете и термос, смотрит на меня в зеркало заднего обзора.
Я пытаюсь сообразить, куда мне направиться, чтобы меня не искала полиция. С места в хвосте автобуса мне видно около двадцати человек, сидящих между мной и водителем. Я насчитал двадцать затылков.
Двадцать бритых затылков.
Водитель оборачивается на сиденье и обращается ко мне, сидящему позади:
— Мистер Дерден, сэр, я просто восхищен вашим поступком.
Я вижу его первый раз в жизни.
— Вы же простите мне это, — продолжает водитель. — В комитете сказали, что это ваша собственная идея, сэр.
Бритые затылки оборачиваются один за другим. Потом поочередно поднимаются с мест. У одного тряпка в руке, и чувствуется запах эфира. У того, что ближе всех, — охотничий нож. Тот, с ножом — это механик бойцовского клуба.
— Вы смелый человек, — говорит водитель автобуса. — Надо же — назначить домашним заданием самого себя.
Механик обрывает водителя:
— Заткнись.
И добавляет:
— Тот, кто на стреме — не должен болтать.
Ясно, что у одной из обезьян-космонавтов есть резиновая ленточка, чтобы обернуть тебе яйца. Они столпились у начала салона.
Механик говорит:
— Вы же знаете расклад, мистер Дерден. Вы сами говорили. Вы сказали — если кто-то когда-нибудь попытается закрыть клуб, — даже вы сами, — схватить его и отрезать ему яйца.
Шары.
Хозяйство.
Орехи.
Huevos.
Представьте, как лучшая часть вашего тела лежит, замороженная, в пакетике в Мыловаренной Компании на Пэйпер-Стрит.
— Вы же знаете, драться с нами бессмысленно, — говорит механик.
Водитель автобуса жует бутерброд, поглядывая на нас в зеркало заднего обзора.
Вдали завывает полицейская сирена, приближаясь к нам. Далеко в поле грохочет трактор. Птицы. Заднее окно автобуса полуоткрыто. Облака. Бурьян растет по краю разворотной площадки из гравия. Пчелы
— Да, и еще такая вот мелочь, — говорит механик бойцовского клуба. — На этот раз это не просто угроза, мистер Дерден. На этот раз нам придется отрезать их.
Водитель автобуса говорит:
— Полиция.
Звук сирены стихает где-то перед автобусом.
Так от кого же отбиваться?
Полицейская машина подтягивается к автобусу, сквозь ветровое стекло падают блики красного и синего света, и кто-то снаружи кричит:
— Стоять, вы!
И я спасен.
Как бы.
Я могу рассказать полиции о Тайлере. Я расскажу им все о бойцовском клубе, и, может, попаду в тюрьму, — и тогда разобраться с Проектом Разгром будет уже их задачей, а мне не придется пялиться на нож, опустив взгляд.
Полицейские поднимаются по сходням автобуса, первый из них спрашивает:
— Уже порезали его?
Второй полицейский говорит:
— Давайте побыстрее, вышел ордер на его арест.
Потом снимает фуражку и извиняется передо мной:
— Ничего личного, мистер Дерден. Рад наконец встретиться с вами.
Я говорю — «Вы все совершаете чудовищную ошибку!» Механик замечает:
— Вы знали, что, скорее всего, скажете это.
«Я не Тайлер Дерден!»
— И эти свои слова вы тоже предсказали.
«Я меняю правила! У вас останется бойцовский клуб, но мы больше не станем никого кастрировать!» — Да, да, да, — отмахивается механик. Он на полпути ко мне между рядами кресел, держит нож впереди себя. — Вы знали, что, скорее всего, скажете и это.
«Ладно, пусть я Тайлер Дерден. Я! Я Тайлер Дерден, и я диктую условия, и я приказываю — убери нож!» Механик окрикивает через плечо:
— Какое наше лучшее время на «отрезал-и-удрал»?
Кто-то кричит в ответ:
— Четыре минуты!
Механик спрашивает:
— Кто-нибудь засек время?
Оба полицейских уже взобрались внутрь и стоят у входа в автобус, один из них смотрит на часы и говорит:
— Секундочку. Сейчас, секундная стрелка будет на двенадцати.
Полицейский говорит:
— Девять.
— Восемь.
— Семь.
Я ныряю в открытое окно.
Мой живот упирается в тонкую металлическую раму, и позади орет механик бойцовского клуба:
— Мистер Дерден! Вы испортите нам все время к хренам!
Свесившись из окна наполовину, я вцепился в резиновый край покрышки заднего колеса, хватаю его за обод и тянусь наружу. Кто-то хватает меня за ноги и тянет внутрь. Я кричу крошечному трактору вдали — «Эй!». И опять — «Эй!». Мое лицо горит, наливаясь кровью, — я свесился вверх ногами. Немного подтягиваюсь наружу. Руки, обхватившие мне лодыжки, подтягивают меня назад. Галстук хлопает мне по лицу. Пряжка ремня цепляется за оконную раму. Пчелы, мухи и заросли сорняков в считанных дюймах от моего лица, и я кричу — «Эй!».