Бойня
Шрифт:
— Взять хотя бы вчерашний день… Сама видела, как я вляпаться умею… Я не хочу за тебя бояться, принцесса. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Нам предстоит длинная дорога. В том числе и через очень-очень негостеприимные места. Что я буду делать, если ты схватишь дозу, отравишься тухлятиной, поцарапаешься о ржавый гвоздь и подцепишь столбняк или, не дай Бог, схватишь пулю? Повезу тебя к ближайшему поселению? Буду искать врача? А если врача нет? Или в ближайшем поселке нас будет ждать стая уродов, которые ждут гостей только для того, чтобы оттрахать, сожрать и сплясать на их костях победный танец? А «Феникс» дает тебе очень нехилый шанс все эти неприятности пережить… Я и сама
— Почему? — Нахмурилась Кити.
— Все просто. — Лицо Элеум скривилась, будто наемница разжевала какую-то тухлятину. — Тебе повезло. Твой генокод от, так называемого, стандарта отличается некритично. Обычно, мутантам нанокультуры не слишком хорошо «заходят». Этакий генный ценз. Чем сложнее наноколония, тем «чище» должен быть носитель. Серокожим, например, вообще, даже медшоты противопоказаны. Но серокожие и без медшотов неплохо регенерируют. — Наемница прикусила губу. — А я… меня столько раз дорабатывали и перекраивали, что я, по большому счету, не слишком от тех же серокожих и отличаюсь. Разве что, морда симпатичней и сиськи в наличии… В общем, ничего сложнее времянок типа «Песьей радости» или «Здоровяка» мне не катит.
— Понятно… — Медленно кивнула девушка, прикусив губу, и принялась наблюдать за повернувшейся к ней спиной сосредоточенно докуривающей сигарету наемницей.
Словно почувствовав взгляд Кити, Элеум зло растоптав окурок, развернулась к девушке и, обхватив ее за плечи, встряхнула так, что у девушки клацнули зубы.
— Я не хочу, чтобы мои друзья умирали! — Неожиданно выпалила наемница ей в лицо. — Я устала оттого, что все, кого я… — Замолкнув на середине фразы, Элеум зажмурилась и, сделав несколько глубоких вдохов, выдавила из себя подобие улыбки. — Извини, кисонька. Что-то голова сегодня с утра побаливает. Перепила, наверное. Вот и сорвалась. Извини. Слушай, там наш гость не заскучал?
— Его Майло у ворот держит. — Пробормотала Кити, стирая с лица капли слюны девушки.
— Ну… тогда пойдем что ли, посмотрим, что это за хмырь? — Потянувшись, было за следующей сигаретой, Ллойс, бессильно опустив руку, тяжело вздохнула. — Прости, милая, серьёзно. Не хотела тебя пугать. — Пробормотала она чуть слышно. — Я знаю, что должна была тебя предупредить, но у тебя и так от одного вида Зэда чуть истерика не случилась.
— Это ты меня извини. — Шагнув к Элеум, понуро топчущейся с ноги на ногу, девушка несмело взяла наемницу за руку. — Ты правильно поступила. И я не обижаюсь. Ты права… От такого не отказываются. А ты, ты и так мне столько добра сделала… И еще, Ллойс… Я один раз видела серокожих, их на продажу везли… Они страшные. А ты… красивая.
— Э-э-э… Спасибо… Наверное… — Осторожно выпростав ладонь из рук Кити, наемница, неразборчиво ворча себе что-то под нос, направилась к выходу из ангара.
— Ллойс! — Поспешно нагнав охотницу, девушка схватила ее за локоть. — Может, хоть куртку оденешь?
— Зачем? — Искренне удивилась Элеум.
— Ну… — Смутившись, Кити показала пальцем на нижние пуговицы обтягивающей мускулистый торс Элеум короткой жилетки… — У тебя…
— А… Спасибо за заботу, принцесса. — Неожиданно Ллойс остановилась, почесала в затылке и, подмигнув Кити, распылалась в проказливой улыбке. — А Майло тоже, говоришь, там? — Невинно поинтересовалась она, продолжая загадочно ухмыляться. — Один одинешенек. С неизвестностью. После бессонного ночного бдения…
— Ну… Да… — непонимающе моргнула девушка.
— Тогда ты права. Надо привести себя в порядок. — Быстро расстегнув оставшиеся пуговицы, наемница гордо выпрямилась и уперла руки в бока. — Так
— Э-э-э… — Залившись краской до кончиков ушей, Кити отвела глаза в сторону.
— Ханжа. — С усмешкой заключила Ллойс, и довольно потерев руки, чуть ли не вприпрыжку отправилась к выходу из ангара.
****
Подпирающий створку ворот Табс выглядел довольно воинственно и угрожающе. Как это удавалось не отличающемуся ни особо богатырским телосложением, ни суровостью лица молодому человеку, было не слишком понятно, но факт оставался фактом. Вид Майло внушал невольное уважение. Может, в этом была виновата торчащая из чуть опущенного уголка рта, невесть где добытая посреди города зеленая травинка, а может, безразлично-ленивый, лишенный даже намека на эмоции, ничего не выражающий взгляд льдисто-голубых глаз. Вполне возможно, конечно, виновником этого была уверенно сжимаемая в крепких жилистых руках увесистая тушка древнего пехотного пулемета, но при виде охранника хотелось одного. Бояться и слушаться.
В десятке шагов от стрелка неуверенно переминался длинный и тощий субъект, вихляющий при каждом движении костистым задом, затянутым в кожу невероятной бордово-зеленой расцветки штанов.
— Ну поймите, дорогой, Финк с меня голову снимет, если я его просьбу не исполню. — Ломким голосом пропищал незнакомец, поправив чуть сползшие с носа круглые очечки с разноцветными, желто-зелеными линзами, и манерно приложил руку к груди. — Мне непременно нужно увидеть этих девушек. Господин Финк очень расстроится, если узнает, что я им наряды не подобрал.
Нервно покосившись в строну смотрящего ему в живот дульного среза пулемета, мужчина судорожно сглотнул, отчего его узкое, будто сдавленное с двух сторон лицо, казалось, вытянулось еще больше, и принялся заправлять длинные выкрашенные в розовый цвет волосы за оттопыренные, будто у козла, уши.
— Во-первых, я — не дорогой. Во-вторых, Болт с утра пораньше на рынок ушел за запчастями. Кити ты уже видел. — Перебросив травинку из одного угла рта в другой, лениво проронил Табс. — Она пошла Дохлую спросить, пускать тебя или нет. Вернется, тогда решим.
— О, небеса! Молодой человек, неужели вы считаете, что мнение какой-то Дохлой, прости Господи, важнее указаний устроителя боев и главы городского совета? — Я что, зря тащил через весь холм половину ассортимента своего бутика? — страдальчески посмотрев на стоящий у ног объемистый, угрожающе раздутый саквояж, незнакомец умоляюще заломил руки.
— Ну, послушайте, вы ведь, разумный и понимающий молодой человек. У вас лицо интеллигентное. Неужели Вы считаете, что лучший стилист города может хоть как-то навредить вашему нанимателю? Ну, что я смогу сделать плохого? Украсть пригоршню гаек? Наплевать в бензобак какой-нибудь ужасной, воняющей керосином фуры? Я ведь даже не вооружен, видите? — Распахнув полы блестящего угольно-черного длиннополого, отороченного по воротнику белоснежным мехом и разноцветными перьями пиджака, субъект продемонстрировал охраннику плотно облегающую выпирающие ребра латексную безрукавку кричаще зеленого цвета. — Я и пользоваться-то всеми этими ужасами не умею. У меня из всего оружия только бритва и ножницы…
— А вдруг у тебя в сумке бомба? — Вяло процедил, брезгливо поморщившись, Майло и принялся снова жевать соломинку. — Или автомат? Вот скажет Дохлая: пустить — пущу, но сначала весь твой багаж перетряхнем и проверим…
— Платья?! — Ахнув, стилист подхватил с земли свой огромный саквояж и судорожно притиснул его к тощей груди. — Нежнейший атлас! Кашемировые платки! Белье из паучьего шелка! Перчатки страусиной кожи! И вы думаете, я дам вам это трогать своими грязными ручищами?! Только через мой труп!!