Бойся меня
Шрифт:
– Палмквиста?
– хохотнул Ромеро.
– Мы вообще говорим об одном и том же мальчишке?
– Да.
– Это не может быть он, Пёс.
– А кое-кто считает по-другому.
– Тогда этот кое-кто - тупой кусок дерьма.
– Полегче, парень, полегче.
Даже Ромеро опасался Чёрного Пса.
Пёс был два метра ростом и весил девяносто килограммов, только на нём не было ни капли жира. Всё его тело было покрыто тюремными татуировками и большинство из них, при правильном прочтении, могли рассказать о том, кем он был и откуда пришёл, о том, что он сделал, и о трупах, которые
А на выпирающих накачанных бицепсах красовалась кроваво-красная свастика.
Ему лучше не переходить дорогу.
Чёрный Пёс не стал уточнять, кто эти «кое-кто». Пока не стал. Но зная его и его окружение, можно предположить, что это кто-то из итальяшек, мексиканцев, байкеров или Арийского братства. Выбирай, не хочу.
– Послушай, Пёс, - стоял на своём Ромеро, -Палмквист - слабак. Он безобиден. Он просто не мог пришить кого-то, вроде Фрица. К тому же, я слышал, что Фрица и его сокамерника порезали после отбоя. Ну, и каким хреном этот малёк может быть замешан во всём этом?
Чёрный Пёс задумался.
Ромеро сомневался, что даже после соответствующего наставления из Палмквиста выйдет путный зек. У него не хватит духу, чтобы защищаться, и это просто-напросто делало его жертвой.
Когда Ромеро только оказался в Брикхейвене и его посадили в общую камеру, к нему подошёл старик по имени Скип Ханнэвей и спросил, за что его упекли.
Ромеро ответил, что пытался угнать тачку.
– Позволь мне рассказать, как тут всё устроено, сынок, - начал Скип.
– Всё, что происходит за решёткой, вертится вокруг страха и ярости. Только с этими двумя эмоциями ты столкнёшься в этой клоаке. Первобытные инстинкты превыше всего. Ты должен научиться контролировать свой страх и использовать ярость. Только так можно выжить. Если кто-то пытается тебя задеть, ответь ему стократ. Заставь этих мудаков жалеть, что они родились на свет. Металлическая труба - то, что надо. Если видишь, что кто-то к тебе подходит, бей. Приложи по голове, раскроши коленные чашечки и переломай руки. Покажи им, что у тебя бешеный и неконтролируемый нрав, и они отстанут. Большинство зеков - трусы. Они будут маячить за твоей спиной и ударят только в спину, потому что не хотят, чтобы их ударили в ответ. Лишь немногие тут способны выйти лицом к лицу. Покажи им, что такое боль. Покажи им их собственную кровь... И ты удивишься, насколько покладистыми они станут.
Это был отличный совет. Ромеро воспользовался им уже на второй день, когда какой-то старый извращенец попытался к нему подкатить.
Но Палмквист?
Нет, у него нет внутри этого стержня.
Он бы так никогда не сделал.
Жизнь за решёткой - это безразличие охранников, скученность, нечеловеческие условия и дерьмовая еда. А в камере трясёшься от холода зимой и воняешь потом летом.
Пытаешься отогнать от лица мух, от волос - вшей, а от голых пальцев во время сна - голодных крыс. И если какой-то извращенец решит с тобой поиграть - просто бьёшь.
А если кто-то из зеков пытается вогнать тебе заточку под рёбра, как только ты отвернёшься спиной, его грех не покалечить.
Вот такие правила.
Везде есть правила.
Но Палмквист никогда не сможет играть по ним.
– Послушай меня, Ромеро. Услышь
– И я видел тебя сегодня. Когда Уимс пошёл к парнишке, похоже, ты собирался вмешаться. Это нехорошо. Ты претендуешь на этого малька?
– Нет.
– А вот это хорошо. Видишь ли, друзья Фрица разговаривали с Папашей Джо...
Чёрт. Папаша Джо, или Джозеф Скалатти, был арестованным наркоторговцем и членом мафии. Если он тобой заинтересовался, то нет дыры, в которой ты сможешь от него спрятаться.
У него была куча денег, многие зеки и надсмотрщики были у него подкормлены. За ним стояли не только итальяшки, но и банда байкеров, которую он держал ради грубой силы, и латиносы, господствующие над мексиканской мафией.
Ну, и если вам этого мало, то всё Арийское Братство тоже ходило под ним.
АБ были самыми жестокими и беспощадными белыми в этой тюряге. Впервые они появились в 1960х годах во время беспорядков в Сан-Квентин, и с тех пор завоевали себе самую кровожадную репутацию. В Квентине у Арийцев был приказ убивать на месте любого чёрного, которого они увидят. И они так и делали.
За последние годы их поведение несколько смягчилось, но они всё равно оставались невероятно жестокими и опасными. В отличие от большинства тюремных банд, которые полагались на силу в количестве членов, у Арийцев было одно жёсткое правило: чтобы попасть в Братство, нужно было кого-то убить, а чтобы выйти оттуда - только умереть самому.
А часть банды за стенами тюрьмы организовывала трафик наркоты для своих заключённых братьев.
Да, байкеры и сами были ужасны, но эти - просто фанатики.
Ромеро не хотел, чтобы Палмквиста избили или того хуже... Но он не мог выйти один против всей этой мощи.
– Теперь ты знаешь, как обстоят дела, - сказал Чёрный Пёс.
– Думаю, да.
Чёрный Пёс кивнул.
– Просто хотел дать тебе совет идти своей дорогой. Папаша Джо послал по его душу Жирного Тони, а ты ведь не хочешь влезать во всё это дерьмо?
У Ромеро всё внутри сжалось.
Жирный Тони был костоломом в банде и сейчас сидел два пожизненных срока за убийство. Огромный, злобный падальщик, выросший на улицах.
Человеческий монстр, который связался с худшими отбросами этого нездорового общества ещё в детстве, только открыв глаза на маске смерти, которую он называл лицом.
Вот таким был Тони. Сто двадцать килограммов весом, а ростом переваливаясь за два метра. Он был рождён чудовищем. Его все терпеть не могли, но итальяшки использовали в качестве костолома.
Самой большой радостью Жирного Тони было изнасилование новичков. Чёрных, белых - не важно. Но, если у тебя в заднице была дырка, он считал своим долгом ею заняться. Он начинал с побоев, которые играли для него роль ласк, а потом уже переходил к делу.
– Значит, Папаша Джо позволит этому хренову мудаку повеселиться вдоволь?
Чёрный Пёс пожал плечами.
– Никому это не нравится, но дело есть дело. Просто бизнес. Ты же не имеешь виды на малька, так?
Ромеро на это ничего не ответил.