Божественные истории

Картер Эйми

Я провела большим пальцем по его ладони.

— Знаю, это слабая компенсация, но я бы не была сейчас так счастлива, если бы ты не поговорил с ним.

Он посмотрел на меня, на губах заиграла слабая улыбка.

— Большего мне и не надо.

Не знаю, кто сделал первый шаг, или мы оба потянулись друг к другу одновременно… Да и не думаю, что это важно. Но только что мы лежали рядом, а уже через секунду он целовал меня, а я его, и мир вокруг будто бы замер.

Это было не просто прикосновение губ — его тепло, поддержка, защита. Он готов был позаботиться обо мне,

даже рискуя собственной шеей. Не потому что ему нужна моя помощь, не потому что я была обещана ему и это нельзя отменить, а потому что он видел меня настоящую, со всеми недостатками, и всё равно хотел быть со мной.

Я прижалась к нему, впервые в жизни желая быть ближе к нему. Это было совсем не похоже на мою первую брачную ночь: никакого давления, никаких ожиданий. Я хотела этого. Я хотела его.

Он не останавливал меня, а я не останавливала его. Теперь я понимала, почему Афродита столько внимания уделяет этой стороне жизни и почему Зевс снова и снова заводит романы на стороне. Это тепло, это желание, эта всеобъемлющая любовь — вот, что я должна была испытывать. Не боль, не вину, не сковывающие тело цепи. Я целовала его всё сильнее, пытаясь стать как можно ближе, и под этими сверкающими звёздами он освободил меня.

Пока у меня есть всё это, я буду свободна.

* * *

Я вернулась в коттедж на рассвете. Спутанные волосы и летящая походка. Мама бросила на меня один взгляд, и тут же помрачнела.

— Персефона, как ты могла…

Я пролетела мимо неё. Я успела искупаться в источнике, но мне нужна была расчёска.

— Не начинай, мам.

— Что значит «не начинай»? Речь идёт о твоём браке, — она не отставала от меня ни на шаг. — Милая…

— Не надо, — я резко развернулась к ней, выставляя расчёску перед собой, как меч. — Я сейчас не с Аидом. Между нами ничего не было со дня свадьбы, а сейчас у меня есть возможность делать, что хочу. Я могу заниматься чем угодно, если это делает меня счастливой.

— Даже если это разобьёт ему сердце?

Я покачала головой.

— Ты не понимаешь, мам. Он сделал свой выбор. Я же не виновата, что он любит меня. И я не виновата, что мы не можем быть счастливы в браке. Я пыталась, мы оба пытались, но у нас не получилось.

Она села на край кровати, пока я остервенело расчёсывала волосы. Только она могла испортить мне настроение после такой фантастической ночи.

— Ты вообще собираешься возвращаться? — тихо спросила она.

— Конечно, — выпалила я. — Я не брошу его, но в то же время не хочу упускать эту возможность. У меня наконец-то появился шанс стать счастливой. Почему ты не можешь принять это? Потому что это не тот счастливый конец, который ты представляла для меня?

— Потому что это вовсе никакой не счастливый конец, — мягко возразила она. — И пока ты идёшь этим путём, счастья никогда не обретёшь.

— А с Аидом, значит, обрету?

— Да. Иначе бы я даже не предлагала тебе выйти за него.

— Ты не предлагала мне выйти за него. Ты поставила меня перед фактом. И ошиблась, мам. Прости, я знаю, что тебе больно это слышать, но вы с Зевсом ошиблись. Мы не счастливы. Я не счастлива,

и чем дольше мы будем заниматься этим самообманом, тем несчастнее будем в итоге. Поэтому просто оставь эту тему в покое, ладно?

Я вернулась в кухонную зону, разожгла огонь взмахом руки. Я не было голодна, и вообще нам не нужно питаться, но сам процесс готовки успокаивал меня, а возможности заняться этим не было уже очень давно. Всё должно было быть иначе. Мама должна была отнестись с пониманием, даже если ей это не нравится. Она ведь всегда так поступала: понимала и принимала. То, что произошло с Гермесом, было самым правильным моим решением. Он сделал меня счастливой. А если мама так переживает о чувствах Аида, то ему просто не нужно об этом знать. Я уж точно не собираюсь рассказывать.

— Персефона, — она опустила руку на моё плечо, но я её стряхнула. — Мы все совершаем ошибки…

— Это не было ошибкой.

— Ошибки не кажутся ошибками, когда их совершают. Я прошу тебя только об одном: не заходи так далеко, чтобы нельзя было вернуться. И причиняя боль Аиду…

— Я и так причиняла ему боль. Каждую секунду, что проводила там, несчастная, одинокая, ненавидящая весь мир, я ранила его. Сейчас, по крайней мере, я могу быть счастливой, и мы оба получили то, чего хотели.

— А чего он, по-твоему, хотел?

— Чтобы я не была так несчастна, хотя бы иногда, — я развернулась к ней. — Пожалуйста, мам. Это всё, о чём я прошу. Позволь мне быть счастливой.

Она не отрывала глаз от меня несколько долгих секунд, пока я считала удары сердца, и затем вздохнула.

— Я не собираюсь это поощрять, но и запретить не могу. Если ты так настаиваешь на том, чтобы делать, что хочешь, здесь, то я настаиваю, чтобы по возвращении в Подземное царство ты делала то, что должна. Правила рука об руку вместе с Аидом, ни на что не жалуясь, и не продолжала свои так называемые поиски счастья, будучи там. Договорились?

Я кивнула. Если это значит, что она не будет мешать мне проводить лето с Гермесом, то я согласна.

— Спасибо.

Она прижалась губами к моему лбу.

— Я тоже хочу для тебя счастья, милая, но не за счёт других. Просто будь осторожна. Ты начала опасную игру.

— Я понимаю, — я позволила ей обнять меня и положила голову на её плечо, чувствуя, как она проводит пальцами по моим волосам. — Но с ним я счастлива.

Она вздохнула.

— Тогда для твоего же блага я надеюсь, что этого будет достаточно.

* * *

Это лето было лучшим в моей жизни. Мы с мамой проводили вместе каждый день, иногда к нам присоединялся Гермес, иногда нет, но каждую ночь я проводила с ним. Мы гуляли по лесу, купались в озёрах, и я ни разу не испытывала чувство вины за то, что изменяла Аиду. В конце концов, он же сам хотел, чтобы я была счастливой.

Но это не могло продолжаться вечно, и наступило осеннее равноденствие. Мы с Гермесом договорились сделать паузу в отношениях, пока я с Аидом, хотя я всегда была рада видеть его в Подземном царстве как друга. Перспектива проводить время с Гермесом делала моё возвращение в Преисподнюю чуточку менее невыносимым.