Божественные истории
Шрифт:
Однажды днём я сидела в обсерватории — такой длинной комнате на верхушку дворца, откуда открылся вид на всю эту огромную пещеру, в которой мы жили. Сначала, когда я только нашла это помещение, в нём вообще не было мебели, но я создала удобное кресло и камин, в котором потрескивал огонь каждый раз, когда я приходила. Во всю длину внешней стены было панорамное окно, и большую часть времени я проводила возле него. Одной из моих способностью было видеть настоящее, и иногда после тяжелого дня, разобравшись со всеми королевскими обязанностями, я приходила в эту обсерваторию, садилась в кресло и смотрела
Это очень изматывает — решать, как люди проведут остаток вечности. Но я старалась, как могла.
Тихий стук прервал тишину, возвращая меня в реальность. До этого я наблюдала за девушкой, гуляющей рука об руку по лесу с симпатичным парнем. Она явно любила его при жизни, и тот факт, что после смерти они нашли друг друга… Я завидовала ей. Так сильно, что ненавидела.
— Войдите.
Кто-то вошёл в обсерваторию… Две пары шагов, эхом разносившиеся по комнате, были слишком лёгкими для Аида. Нахмурившись, я развернулась в кресле. Ко мне направлялся Гермес, а за ним следовала Афродита.
— Привет, — Гермес улыбнулся, как мальчишка. — Выглядишь так, будто прошла через ад.
— И чувствую себя так же, — пробормотала я, стараясь выкинуть из головы мысли о той девушке. Она была смертной и мёртвой и, наверное, никогда в жизни не держала в руках драгоценных камней размером с кулак. И всё же она счастливее, чем я когда-либо буду, сколько бы роскошных подарков ни дарил бы мне Аид. — Что вы двое здесь делаете?
— А что, мне здесь уже не рады? — спросил Гермес, усаживаясь на подлокотник кресла. Афродита подошла к окну и приложила ладонь к стеклу, оставляя отпечаток. Я поморщилась. Впрочем, невидимые слуги, убиравшиеся в замке Аида, потом помоют окно.
— Ты понял, что я имею в виду. Зачем ты привёл сюда Афродиту?
Она чуть ли не сияла от счастья, и от этого огонёк зависти в моей груди распалялся всё сильнее.
— Потому что я могла бы помочь, — она развернулась к нам лицом. — Если позволишь, конечно же.
— Чем ты можешь помочь? — осторожно спросила я, беря руку Гермеса. Я не доверяла Афродите, которая вся из себя такая везучая и довольная, но я доверяла ему.
— Гермес упомянул, что ты всё никак не можешь привыкнуть к семейной жизни, — произнесла она игривым тоном, который, должно быть, сводил с ума всех мужчин. — Как часто вы с Аидом занимаетесь любовью?
От одной только мысли об этом меня всю скрутило. Я сощурила глаза.
— Один раз. В первую брачную ночь. Если расскажешь моей матери, я тебе все волосы выдеру.
Афродита моргнула, шокированная моим ответом.
— Почему вы не спите друг с другом?
Я пожала плечами. Я говорила об этом с Гермесом несколько раз, но тема остаётся болезненной. И Афродиту я не знала так хорошо, как Гермеса.
— Не знаю. Я просто… Не люблю его. И каждый раз, когда я думаю о том, чтобы лечь с ним, передо мной будто вырастает
— Стена? — она нахмурилась. — Разве вы не были друзьями перед тем, как пожениться?
Я кивнула. Да, это всё какая-то бессмыслица.
— Мне не нравится Подземное царство. Я как будто в ловушке. И близость с ним… Это было ужасно.
— У всех первый раз проходит ужасно. Кроме меня, но сама понимаешь. Я богиня секса, у меня не может быть иначе.
— Как у тебя это получилось? — выпалила я. — Как ты заставила себя полюбить Гефеста?
— Я не заставляла себя. Да, сначала я не хотела этого брака. Ну, собственно, поэтому мы с Аресом и сбежали. Но в итоге… — она пожала плечами. — Мы с Гефом просто подходим друг другу. Работаем над отношениями, понимаешь? Иначе никак. Разумеется, у меня есть любовники на стороне, но это идёт только на пользу нашим отношениям.
Гермес фыркнул. Афродита смерила его взглядом.
— Я серьёзно. Я люблю его. Мне очень дороги наши отношения, и он для меня всегда будет самым родным существом на свете. И если уж на то пошло, то именно благодаря своим интрижкам я остаюсь с ним. Так я не чувствую себя как в тюрьме.
Если бы для меня всё было так просто. Я посмотрела на наши с Гермесом переплетённые пальцы.
— Сложно завести интрижку, когда я вынуждена торчать здесь целыми днями, — пробормотала я.
— Это не универсальный способ, — согласилась она, накручивая прядку светлых волос на палец. — Но я придумаю, как тебе помочь.
— Как? Заставишь меня влюбиться в Аида?
Она хмыкнула.
— Нельзя заставить кого-то полюбить. Если мы говорим о страсти, то да — Эрос в этом очень хорош. Но я имела в виду, что мы можем попробовать сломать твою стену. Подтолкнуть в нужном направлении.
Я понятия не имела, что она задумала, и чем больше она об этом говорила, тем сильнее я напрягалась, пока Гермес буквально не вырвал ладонь из моей хватки и начал разминать пальцы.
— Я как-то не уверена…
— Ты ведь хочешь полюбить Аида?
Сложно сказать. Я хочу иметь право выбора, и если при этом влюблюсь в Аида, то почему бы и нет. Но что, если, будь у меня свобода выбора, я бы влюбилась в кого-то другого?
— Я не знаю, чего хочу.
— Ты хочешь быть счастливой. Все этого хотят. И если ты не можешь справиться сама…
— Ты не знаешь, что я могу или не могу. Может, Аид передумает и…
— Это не ему решать, — перебила она, но стоило словам слететь с губ, как она распахнула глаза и закрыла рот на замок. Что всё это значит?
— Афродита, — угрожающе произнёс Гермес. — Давай, выкладывай.
Она опустилась на второй подлокотник, с её лица сошли все краски. Как она может оставаться такой поразительно красивой, независимо от настроения?
— Папуля решил, что вы с Аидом должны пожениться, потому что приревновал Геру, которая проводила слишком много времени в Подземном царстве. Он не хотел, чтобы у неё появился соблазн…
Мои брови взлетели.
— Стоп, что?
— Всё так и было, — кивнула Афродита. — Гера частенько здесь бывала, помнишь? И папа боялся, что они завели интрижку за его спиной. Ничего не было, разумеется, но слепой бы увидел, что она любит Аида…