Божественные истории
Шрифт:
— Как брата, — возразила я. Это все знали. — Не как супруга. Она замужем.
— Ага, как и я, — она лукаво улыбнулась. — Нравится ей это или нет, но она так же склонна к порокам, как и все мы. Просто она держит себя в ежовых рукавицах, вот и всё.
Я замотала головой. Гера влюблена в Аида? Это же просто нелепо.
— Я тебе не верю. Да, она любит его, но не влюблена. Он хороший парень, в отличие от Зевса. Поэтому она иногда сбегала из Олимпа сюда.
Афродита рассматривала свои ногти.
— Если тебе хочется в это верить —
— Не возможно, а точно. А даже если это и правда, Аид всё равно любит меня.
Она вскинула бровь.
— Ты его не любишь, но тебе льстит, что он любит тебя?
— Не льстит, — у слова был горький привкус. — Это просто… факт. Он любит меня.
— Да, любит, — согласилась она. — Больше, чем кого-либо. И страдает от этого не меньше тебя.
— Думаешь, я этого не знаю? — огрызнулась, теряя терпение. То ли потому что она наговаривала на Геру, то ли потому что воспринимала это всё как забавную игру, не знаю. А может, я просто завидовала. Так или иначе, мне тошно было даже думать о том, чтобы принять её предложение.
— Мне не нужна твоя помощь, Афродита. Если это и случится, то не потому что ты так решила.
Она нахмурилась.
— Я не это…
— Мне плевать, понятно? Я просто хочу вернуть себе прежнюю жизнь. И если ты не можешь мне этого дать… если ты можешь предложить мне только иллюзию чувств к нему, которых на самом деле нет… То нет, спасибо. Я не хочу жить в самообмане.
Её щёки порозовели.
— Ладно. Не хочешь — не надо.
— Ты права, не надо.
Недовольно пыхтя, она вскочила с места и начала нервно перебирать свои волосы.
— Я возвращаюсь на Олимп. Гермес, ты со мной?
— Иди. Я догоню тебя, — ответил он. Во время нашей с Афродитой ссоры он молчал, но сейчас снова взял меня за руку.
Афродита вылетела из обсерватории, и как только за ней захлопнулась дверь, моя выдержка дала сбой. Злость, бессилие, отчаяние — всё, что я подавляла себе со дня свадьбы, вырвалось наружу, и я расплакалась.
После секундного сомнения, Гермес притянул меня в неловкие объятья, я прижалась лбом к его груди. Это несправедливо. Афродита думает, что она всё поняла, но не она заперта в Подземном мире как в клетке. Она может гулять где вздумается, и с мужем у них взаимные чувства. Её брак по расчёту удался.
Но мой разваливался на глазах. Я перепробовала всё: заставляла себя полюбить Аида, пыталась привыкнуть к нему и к этому месту. Но всё это бесполезно, потому что я никогда не смогу выбрать свой путь и жить как захочу.
И, конечно, в этом виноват Зевс. Это всё его вина. Я никогда не стыдилась называться его дочерью, но теперь, узнав, что он сделал ради своих корыстных интересов, лишь бы Гера оставалась в оковах брака, как и я…
— Эй, всё в порядке. С тобой всё будет хорошо.
Но сколько бы раз он это ни повторял, это не становилось правдой, и ни один из нас не мог ничего с этим сделать.
— Я не могу провести так остаток вечности,
— Нет, конечно, нет. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы это изменить.
Я обняла его крепче, мои плечи дрожали от всхлипываний. Нельзя так рыдать и истерить. Мама учила меня другому: подстраиваться, привыкать, понимать, что не всё всегда будет по-моему. Но я больше не могу быть той правильной девочкой. Где-то посреди всей этой горечи и боли я перестала быть ей и стала самой собой.
Когда я немного успокоилась, Гермес поцеловал меня в макушку.
— Ты моя лучшая подруга. И очень много для меня значишь. Для всех нас, даже если тебе кажется иначе. Не забывай об этом, хорошо?
Я кивнула. Даже если мир начнёт рушиться, Гермес будет рядом со мной. Я уверена.
Как только он ушёл, я тяжело вздохнула и выпрямилась, глядя в окно. Река Стикса текла по пещере, пробивая себе путь, который древнее первых богов. Интересно, каково это — быть смертным? Жить, зная, что когда-нибудь всё закончится? Смертные не знают о Подземном мире, только догадываются. Многие верят, что есть жизнь после смерти, но никто из них не видел этого места. А когда они умирают, то уже не могут вернуться, чтобы рассказать семье и друзьям. Каково это, когда тебя ждёт нечто неизвестное и неизбежное?
В каком-то смысле я им завидовала. Какой бы ужасной ни была их жизнь, они могли обрести покой после смерти. У меня такой возможности нет.
Закрыв глаза, я погрузилась в свои мысли. Думать о той счастливой парочке в лесу было слишком больно, поэтому я сосредоточилась на том, кого хотела увидеть больше всего, — на Гермесе. Видение настоящего возникло передо мной, и моё сердце пропустило удар. Гермес стоял в тронном зале, где были только он и Аид, и смотрел моему так называемому мужу прямо в глаза.
— Если ты не отпустишь её, она зачахнет. И ты это прекрасно знаешь. Видишь каждый день. Так зачем пытаешься отсрочить неизбежное?
Аид нахмурился.
— Так говоришь, будто знаешь, что происходит.
— Я знаю, что ты любишь её так сильно, что страдаешь из-за этого. Знаю, что она не любит тебя, но пытается заставить себя, потому что видит твои мучения. Я знаю, что ты всячески стараешься сделать её счастливой. И я знаю, что, несмотря на это, она всё равно чувствует себя запертой в клетке. И подозреваю, что ты тоже чувствуешь себя загнанным в угол.
Я забыла как дышать, испытывая что-то между злость и облегчением. Наконец-то кто-то сказал Аиду то, что ему нужно было услышать, но этим кто-то должна была быть я. Не Гермес. Это был мой долг перед Аидом.
Но я не могла вмешиваться в видения, только наблюдать. И хотя у меня была мысль вернуться в реальность и пойти к ним, мне не хватило смелости. А так Аид может принять решение без моего вмешательства. По крайней мере, мне хочется в это верить.
— И что ты мне предлагаешь? — тихо спросил Аид. — Бросить её? Да, нам обоим непросто, на это нужно время…