Божий суд
Шрифт:
СУББОТНИЙ ВЕЧЕР
Теоретики молча разошлись по своим комнатам. Однако вскоре в гостиную вернулся Ленгли, Быстрым шагом он подошел к двери, ведущей в кабинет Хэксли, но она оказалась заперта.
Ленгли постучал, за дверью было тихо. Он постучал еще раз, сильнее и почти сразу же, не дожидаясь, принялся дубасить в дверь кулаком.
Дверь резко отворилась, на пороге стоял Хэксли.
– В чем дело?
– спросил он сухо.
– Вы и в самом деле заперли нас, как провинившихся мальчишек, сдерживая
– Вы принесли мне пропавшее решение?
– ледяным тоном осведомился Хэксли.
– В этом случае я, вероятно, предпочел бы не поднимать столько шума, усмехнулся теоретик.
– Что же вы хотите?
– Вы обещали сообщить женам моих товарищей. Но у меня, как вы понимаете, иная ситуация. Словом, я хочу позвонить одной моей знакомой.
– Нет!
– отрезал Хэксли.
– Но чего вы боитесь, шеф?
– искренне удивился Ленгли.
– Не могу же я по телефону передать эти бумажки, даже если бы они и были у меня. Чего же вы боитесь?
– Всего.
– Ну, тогда позвоните ей сами. Скажите, что завтра я не смогу с ней встретиться. Она - хорошая девушка и мне не хотелось бы поссориться с ней из-за вашего Девидса.
– Он умер, - сухо напомнил Хэксли.
Ленгли смутился.
– Простите. Я просто еще не свыкся с этой мыслью.
– Хорошо, запишите телефон.
Ленгли чиркнул несколько слов на листке, вырванном из записной книжки, и протянул его Хэксли. Тот взял листок и подозрительно посмотрел на теоретика.
– А почему вы так уверены в том, что завтра не сможете с ней встретиться? Ведь если решение будет возвращено, я отпущу вас на все четыре стороны.
– Не пытайтесь поймать меня столь грубым способом, - пренебрежительно усмехнулся Ленгли.
– Я не знаю, кто и когда возвратит вам это проклятое решение И именно поэтому предпочитаю предупредить заранее. А если завтра я окажусь на свободе, я ее уж как-нибудь разыщу, будьте покойны.
– На этот счет я совершенно спокоен, - без всякого выражения сказал Хэксли и, отступив на шаг, закрыл за собой дверь. Слышно было, как в замке повернулся ключ...
Вернувшись в свою комнату, Ленгли открыл стенной шкаф и достал из его глубины маленький транзисторный телевизор. Поставив его на письменный стол, он покрутил переключатель программ и, отыскав нужную передачу, погрузился в перипетии очередного футбольного матча.
Некоторое время гостиная была пуста, потом из комнаты, соседней с комнатой Ленгли, вышел Сигрен Неслышными шагами он подошел к одной из дверей и тихо постучал. На пороге появилгя Грехем.
– Это ты, Сигрен?
– сказал он, не проявляя особого удивления.
– Заходи.
Сигрен присел на краешек дивана.
– Извини, Грехем. Я просто не мог оставаться один. С Ленгли мы как-то далеки... А Сойк... Ты же знаешь - я
– На Сойка не следует обижаться, - примиряюще сказал Грехем - Он хороший парень. Правда, он любит подтрунивать над другими, но поверь, это не со зла. Просто сам ни на кого никогда не обижается, и ему в голову не приходит, что могут обидеться другие.
– Да, у него счастливый характер, - с завистью отозвался Сигрен.
И надолго замолчал.
Грехем тоже сидел молча, не пытаясь завязать разговор.
– Послушай, Грехем, - наконец нерешительно произнес Сигрен.
– Я могу задать тебе один вопрос? Это для меня очень важно.
– Ну, разумеется.
Сигрен помялся еще несколько секунд, словно собираясь с духом.
– Грехем, - спросил он глухо, - только, пожалуйста, не удивляйся, ты веришь в бога?
– А почему ты спрашиваешь об этом именно меня?
– все-таки удивился Грехем.
– Ну, Ленгли поклоняется иным богам, а у Сойка слишком критический ум.
– Не понимаю, почему это вдруг тебя заинтересовало?
– Грехем встал и прошелся по комнате.
– Впрочем, не вижу причин скрывать свои убеждения. Да, я верю. Но не в того бога, который изображен на иконах и который занимается судьбами и деятельностью людей, а в некий рациональный мировой порядок.
– Мировая гармония?
– проборматал Сигрен.
– Ну что ж, в конце концов это ничего не меняет.
– Он поднял глаза и пристально посмотрел на Грехема.
– Послушай, Грехем, а в судьбу ты, значит, не веришь? В предопределение?
Грехем пожал плечами:
– Но ведь ты лучше, чем кто-нибудь другой, должен знать, что никакого предопределения нет и быть не может. Коль скоро поведение микрочастиц подчиняется не законам механики, а принципу неопределенности... Если последующие состояния не являются однозначными следствиями предшествующих, то о какой же судьбе может идти речь? А ведь мы тоже состоим из микрочастиц.
– Но и полного произвола тоже нет, - возразил Сигрен.
– Существуют ведь статистические закономерности.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то. что осуществляются все-таки наиболее вероятные состояния. Значит, то, что должно произойти, произойдет. Что суждено, то и исполнится. И мы сейчас ничего не можем сделать. Только ждать. Вот это и не дает мне покоя.
– Вот ты о чем.
– Грехем сочувственно посмотрел на Сигрена.
– Но ты не прав, Сигрен. Вероятность пластична. И она открывает для каждого из нас множество возможных вариантов. И от нас зависит, какой именно избрать.
– Не знаю.. не знаю, - задумчиво бормотал Сигрен.
– Послушай, Грехем, а если кто-нибудь из нас что-то совершит, это ведь будет сделано, в конечном счете, по воле божьей? Да?