БП. Между прошлым и будущим. Книга 2
Шрифт:
Я ничего плохого не хочу о них говорить, я даже уверен, что сегодня они не антиамериканцы; их организации — это нормальные структуры, которые есть в каждом государстве. Их функционирование — это способ контроля реальности получаемой информации. Когда разведка работает в нормальных, не коммунистических условиях, она завязывает контакты, главным образом, с тремя категориями — дипломатами, бизнесменами, журналистами. И подбирает из них, воспитывает нужных себе людей.
Как это происходило раньше? Они приходили и говорили, естественно, через соответствующие каналы: «Открываем корпункт там-то, Министерство финансов начинает финансирование…». И однажды в редакции появлялся застенчивый молодой человек, как правило, с приятной улыбкой. Он ходил полтора месяца по коридорам, вежливо здороваясь
И вот недавно к нам в «Известия» пришел человек и сказал: «Мы знаем, что вы, как и все газеты, испытываете финансовые затруднения. Давайте мы оплатим полностью содержание наших людей, мы подберем самых лучших, самых способных… Поймите наше положение, мы живем в одном государстве, но у нас все разрушено — МИД отказывается, вы отказываетесь, бизнесменов у нас практически еще нет, их надо создавать… Мы в более трудном положении, нежели другие».
И я на это ответил: «Поймите и вы нас правильно. Конечно, мы патриоты нашего государства, и я тоже хочу, чтобы и русская, и украинская разведки работали хорошо и эффективно. Единственно, на что я могу дать вам разрешение — это вербовать среди наших журналистов своих агентов. Но если я об этом узнаю, то этот человек будет моментально уволен. Как он будет прятаться от меня — это его дело. От вас готового журналиста мы не примем, ваших кадровых ребят у нас не будет».
Но вот возникает вопрос: а если бы мы, известинцы, находились в отчаянном положении, когда у нас не создан «подкожный слой», и если бы у нас не было полутора миллионов долларов на зарубежном счету, которые нужны для оплаты работы корреспондентов? Кстати, сегодня вместо тридцати у нас осталось одиннадцать корреспондентов за рубежом. И еще кстати — валютные средства «Известия» заработали сами, начав первыми из наших газет публиковать рекламу.
Сегодня, после реализации упомянутого обещания Ельцина, может создаться ситуация, при которой несубсидированная газета, не выдерживая конкуренции с субсидированными, испытывает соблазн договориться с этими органами. Это еще один способ компрометации печати — ее свободы, ее независимости.
В общем, в планируемом акте помощи печати я не вижу ничего положительного. Я вижу только прежний коммунистический подход, проявляемый и моими коллегами-журналистами, и теми, кто собирается давать им деньги. Я бы ничего не имел против, если бы Ельцин из собственного кармана выдал всем газетам по полтора миллиона. Ради бога! Но он же будет раздавать деньги налогоплательщиков!
— Несколько дней назад, — к месту вспомнил я, — «Голос Америки» устроил в эфире заседание «за круглым столом», участвовали в нем писатель Василий Аксенов, поэт Лев Лосев и я. Владимир Фрумкин, ведший передачу, спросил меня, как бы я отнесся к предложению Нобелевского лауреата, поэта Иосифа Бродского, издать двадцать миллионов сборников стихов лучших американских поэтов и потом бесплатно раздавать их — на заводах, в магазинах, в церквях, всюду. И народ, по мысли поэта, читая их, в массе своей обязательно переменится к лучшему.
Я ответил, что согласен, конечно, с тем, что поэзия благотворно влияет на человеческие души, и если Бродский хочет финансировать этот проект, то почему бы мне быть против. Но если это планируется за счет американских налогоплательщиков — я против категорически: уже существует масса подобных программ, которые потребляют огромные средства без малейшей пользы для американского общества. Не все участники беседы со мной согласились, что нормально, — на то и дискуссия.
Не знаю уж почему, но в переданном в эфир почти часовом тексте нашей беседы только эта часть отсутствует. А мне представляется, что российскому слушателю она могла быть интересна — именно тем, в частности, что касается ситуации, сходной с создаваемой обещанием Ельцина. И для меня, честно говоря, явилось полной неожиданностью то, что в вашем лице я встретил не оппонента, а единомышленника. Но много ли в руководстве других газет людей, которые думают так же, как и вы?
— К сожалению, относительно мало, — сказал Надеин. —
Я полагаю, что наша газета выживет. Но я вижу столько опасностей, вытекающих из создавшегося положения, что, вернувшись домой, начну публично через свою газету и через другие выступать против этого шага — против финансирования газет правительством. Оно непременно приведет к тому, что появятся любимчики, а те, кто рассчитывает заслужить любовь монарха на первом этапе, забывают, что все равно все любимчики выстроятся по ранжиру, и кто-то всегда будет более любимым, а кто-то — менее…
И для того, чтобы быть все более и более любимым, надо будет опережать других, забегать вперед и подхалимничать перед властями. А следовательно — утрачивать доверие читателя. А чем меньше будет читательское доверие, тем больше надо будет выслуживаться перед властями… Конечно, я встречу тех, кто будет мне горячо и искренне оппонировать. Но я думаю, что мы добьемся отмены субсидий, я убежден, что время правительственных печатных органов прошло.
Оно пройдет по-настоящему, если в российской Конституции будет записано, что правительство не имеет права субсидировать органы информации, адресованные читателю, живущему внутри страны, — как это записано в американской Конституции…
Надеин с моей репликой согласился, сделав лишь одну оговорку: пока правительство хочет содержать свой орган «Вести», я не вижу серьезной опасности для свободной печати в конкурировании с подобным изданием. Я уверен, что свободная печать намного устойчивее, жизнеспособнее, она будет приносить больше денег, чем субсидированная печать.
В конце нашей беседы я не удержался от следующего вопроса, полагая, что нет более квалифицированного собеседника для ответа на него:
— Сегодня у нас есть несколько предложений издавать часть тиража «Панорамы», рассчитанного на российского читателя, непосредственно в России. Интересно ваше мнение — плодотворна ли эта идея?
— Думаю — да, — отвечал Надеин, перелистывая перед нами недавний выпуск «Панорамы». — У нас трудный, постоянно меняющийся рынок, и поэтому невозможно гарантировать стопроцентный успех, но то, что такое издание имеет перспективы, я уверен. И вот почему — я читаю вашу газету давно, еще с той поры, когда работал в Вашингтоне, и, знакомясь с очередным выпуском, я каждый раз задумывался о том, что в общем-то читаю известную мне информацию — а, тем не менее, это чтение мне интересно.
Анализируя газету чисто профессионально, я пришел к выводу, что на вашем издании лежит ненавязчивый, но очень привлекательный отблеск свободного мышления. Это — то, что невозможно в себя внедрить просто так, как, скажем, завтрак. И это очень трудно сделать, живя в сложной посткоммунистической атмосфере. Нам нужно проложить путь к истине, изгнать из себя рабский советский дух… Поэтому «Панорама» будет пользоваться успехом — над ней витает Свобода.
1992 г.
Публикуется в сокращении
После Чернобыля…
Михаил Уманец
Монолог бывшего директора Чернобыльской атомной станции, ныне председателя атомного концерна независимой Украины Уманца Михаила Пантелеевича
…Мы, победу отпраздновав с привкусом тризны, Обелиски воздвигнув…— Хотите представить меня читателям? Не возражаю — хоть со всеми подробностями… Слава Богу — секретность с нас сняли, можно сказать, капитально. А в те пять лет, что я был директором Чернобыльской — думаю, сотен пять разных изданий меня интервьюировали, никак не меньше.