БП. Между прошлым и будущим. Книга 2
Шрифт:
Я не был первым директором после аварии. Им был Поздышев Эрик Николаевич — с конца мая 1986-го и по 1 февраля 1987-го. Вот после него я стал директором — ровно на пять лет. А во время взрыва я был далеко — работал главным инженером Ленинградской атомной. На ней блоки того же типа реакторов, что и на Чернобыльской. Причем, головной блок, то есть первый блок подобной станции, был построен и выпущен в эксплуатацию в 1973-м — и именно на Ленинградской.
Заканчивал я Электромеханический институт по специальности автоматика и телемеханика, но судьба сложилась так, что последующие тринадцать лет я проработал под Красноярском на испытании ракетных двигателей. А
Попробую ответить на ваш вопрос: что сегодня происходит на Украине? Сейчас республика самостоятельна в большей степени, чем когда-либо в последние годы. Вроде бы — хорошо, но вот как быть, когда рвутся сложившиеся десятилетиями традиционные связи? Вопрос, над решением которого нам придется еще долго и долго биться на Украине. Первое же, что я хотел бы сказать — если говорить об энергетике в целом: мы сегодня попали в очевидную монопольную зависимость от России — по источникам энергоснабжения, по поставкам энергоносителей. Газ — Россия, нефть — Россия…
К сожалению, и ядерное топливо — тоже Россия: оттуда мы его получаем.
ФАКТ: Притом, что большинство населения бывшего СССР живет в Европе, примерно 80 процентов природных залежей топлива находится в Сибири.
ЦИТАТА: «Россия ежегодно продает уран на сумму 500 миллионов долларов. Страна вполне в состоянии увеличить это количество вдвое…»
Из заявления российского министра Виктора Михайлова во время его переговоров с руководителем Департамента энергии США Джеймсом Уоткинсом
…В то же время Украина, по нашим подсчетам, имеет достаточно богатые запасы угля и урана. Свои. И если атомная энергетика будет занимать от тридцати до сорока пяти процентов удельного веса всей нашей энергетики, то урана может хватить — даже в том объеме, в каком он сегодня разведан, — лет на сто-полтораста. Правда, для этого мы должны построить свои заводы по обогащению урана, т. е. по изготовлению топлива — а это достаточно сложный процесс, реализация которого занимает годы. И пройти этот путь нам придется как можно скорее. Возможно, с помощью западных держав, возможно, с помощью той же самой России — что мы совершенно не сбрасываем сегодня со счетов.
Делаем ли мы ставку на полную самостоятельность, на завершенный цикл внутри республики? Отвечу так: если не будет независимой энергетики, о настоящей независимости можно только говорить — тем более в таких условиях, когда, скажем, нельзя создать больших запасов нефти или газа. То есть независимость наша, образно говоря, на задвижке: закрой эту задвижку — и не надо тебе бомбить страну, не надо грозить ей. Да ничего не надо — страна сама по себе погибнет. Поэтому, естественно, те энергоносители, которые сегодня есть на Украине, должны быть освоены — в том числе и уран, — чтобы обеспечить, скажем так, минимальную автономию в энергетике.
…Позволит ли со временем атом отказаться от других источников энергии? Сегодня, после Чернобыля, мы, атомщики, работающие на Украине, просто не имеем права не считаться с радиафобией общественности: она есть, она реально существует, и виноваты в этом не простые люди, но атомщики — потому что
КОММЕНТАРИЙ:…В «послечернобыльской» Белоруссии, граничащей с Украиной, шансы детей подвергнуться различным видам заболеваний в 80 (восемьдесят!) раз больше, чем в других регионах земного шара. Согласно исследованиям коллектива ведущих белорусских ученых, руководимого Василием Казаковым, среди взрослого населения Белоруссии число раковых заболеваний на тысячу человек возросло с 4-х в 1986 году до 55-ти в 1991 и превысит 60 в 1992 году…
…По официальным советским данным, в результате радиации, связанной с аварией на Чернобыльской атомной станции, к 1992 году умерло свыше 8 тысяч человек…
Из сообщений Агентства новостей «Рейтер»
…К сожалению, есть силы, которые в политических целях спекулируют на этой теме, подогревают ее и тем мешают нам построить новую и безопасную ядерную энергетику. И вот тутто нам нужна помощь всего мира — с его опытом, с его технологиями… Да, конечно, это так — за границей, т. е. у вас в США, да и вообще на Западе, очень сильна тенденция ограничить строительство новых атомных электростанций. Движение за сохранение чистоты окружающей среды развилось и в России, и на Украине — как только люди получили возможность свободно высказываться.
Но ведь сегодня все передовые страны занимаются разработкой новых типов реакторов: в Канаде — «Комбо-6», в Соединенных Штатах — «РТ-600». Франция тоже разрабатывает новый реактор, Россия… Япония… Никто и не собирается сворачивать программы по атомной энергетике. Ни одна из фирм, из самых могучих, и не помышляет даже о какой-то конверсии — чтобы заняться другим видом топлива.
Конечно, проблема с отходами, которые возникают в результате работы, остается нерешенной: куда их хоронить, как с ними поступать? Есть даже проект запуска их в космическое пространство… Атомная энергетика — это не просто выработка атомной энергии. Это весь так называемый топливный цикл: от добычи урана до захоронения отходов. Его и приходится решать комплексно.
Так вот, Украина попала в тяжелейшее положение: топливный цикл, о котором я говорю, проектировался для СССР в целом. И были хотя бы планы — где будут перерабатываться отработанное ядерное топливо и радиоактивные отходы, где они будут захоронены и где из них будут извлекаться полезные элементы типа плутония и т. д. Сегодня, как вы понимаете, весь этот «хвост» атомной энергетики остался за границей, обрубился. Поэтому, если мы на Украине подтвердим решение о том, что будем заниматься атомной энергетикой, нам этот вопрос придется решать в комплексе.
На Украине, по данным нашей Академии наук, есть условия — не худшие, чем в других странах, чтобы надежно захоронить эти отходы. Но это тоже технология! Совсем не просто найти место, где можно лопатами или бульдозерами зарыть отходы и сказать — здесь безопасно!
Современные требования диктуют: во-первых, это должны быть места, откуда радиоактивные отходы не могут исчезнуть по воле природы, то есть, скажем, с грунтовыми водами или из-за каких-то других природных обстоятельств; во-вторых, они должны находиться в этих местах подконтрольно, то есть упакованными в определенные емкости, с системами наблюдения — начиная от визуальных и кончая аппаратурой измерения, определяющей, происходит ли из этих контейнеров какая-то утечка или нет.