Брачный сезон, или Эксперименты с женой
Шрифт:
За моим столиком по-прежнему сидела Светлана. А рядом с ней Виталька. Весь в пятнах.
– ...чтобы завтра же... духу...
– донеслось до меня. Я побледнел, но продолжал, как кролик, двигаться в пасть поджидавшему меня удаву.
Виталька увидел меня.
– А-а!
– протянул он.
– Вот и наш соблазнитель!
– Старик!
– от страха я даже употребил не свойственное мне обращение.
– Никакой я теперь тебе не старик!
– заорал Виталька.
– Старик, - продолжал я, - ты просто не понял.
– Значит, как только я за порог, ты с моей женой развлекаться! Да еще за мой счет! Что ж, развлекайтесь! Ты ее теперь и будешь обеспечивать! Потянешь такие вот побрякушки?
– Виталька ткнул пальцем в позолоченную грудь своей жены.
– Как будто на твоих побрякушках свет клином сошелся!
– неожиданно встала на мою защиту Светлана.
– Проживем и без них! Тоже мне Рокфеллер! Да если бы не я, ты бы так и корпел над своим ватманом с замусоленным карандашом за ухом! Твоей вонючей горчицей любой дурак торговать сможет!
– О, вот как мы заговорили!
– удивленно протянул Виталька.
– Ну что же, посмотрим, посмотрим. А пока, - он сделал гостеприимный жест, угощайтесь. Чувствуйте себя как дома...
Рыбкин поднялся, натянул на лицо улыбку и двинулся к своему столику. Там уже нервно озиралась родственница великого поэта.
– Дурак!
– прошипел я в спину бывшему другу.
– Ты же с ней все равно разводиться хотел...
С правой стороны меня ослепила вспышка. Светлана отвесила мне увесистую пощечину. Не успел я оправиться от удара, как слева от меня заскрежетал отодвигаемый стул.
– Сеня, - растерянно проговорила Мария, - что же это?
– Вы с ним лучше не связывайтесь, девушка, - зло посоветовала мадам Рыбкина.
Меня наградили пощечиной слева.
– А я ведь тебя любила!
– трагически воскликнула мадам Еписеева и, залившись слезами, добавила: - Я на тебя жалобу напишу... В педсовет...
– Ты лучше сразу прокурору напиши!
– пьяно посоветовали из-за соседнего столика.
Маша развернулась и двинулась к выходу. Даже в эту злосчастную минуту она помнила о походке.
Светлана насмешливо и выжидающе смотрела на меня. Я несколько раз качнулся на стуле. Потом несмело встал, залпом проглотил какую-то коричневую гадость из первого попавшегося стакана и кинулся вслед за Марией. Она стояла на противоположной стороне улицы, у троллейбусной остановки, укутавшись в пуховый платок, будто та самая старушка в старомодном, ветхом шушуне".
– Маша!
– завопил я.
– Ты все неправильно поняла!
Мадам Еписеева даже не посмотрела в мою сторону. Но я не сомневался, что она слышала каждое мое слово. Такие уж они, женщины.
Поток машин все не останавливался. Я снова крикнул:
– Эта баба - просто дура! Слышишь? Это жена одного моего друга!
Что бы еще такое соврать правдоподобное?
– Она просто влюблена в меня по уши, вот и
В этот момент я был готов очернить хоть самого Господа Бога. Вдалеке заблестели рога подъезжающего троллейбуса. Машины остановились. Прижав рукой полы пиджака, я курицей метнулся через дорогу.
– Ты слышишь?
– я заглянул в Машино лицо. Оно было непроницаемо.
– Ну хочешь, вернемся, и я все улажу?
– предложил я, зная, что не вернется ни за какие коврижки.
Ее печально-красивое лицо слегка дрогнуло.
– Я ведь люблю тебя!
– продолжал наседать я.
– А это... Это - полная чепуха!
Шурша шинами, подкатил троллейбус. Мадам Еписеева уцепилась за поручень. Что же придумать?! Я попытался задержать ее, но Маша решительно поднялась в салон. Двери троллейбуса захлопнулись, прищемив мне кончики пальцев.
– Давай поженимся!
– проорал я в полном отчаянии.
– Завтра же...
Мои слова заглушил ветер. Он яростным зверем вцепился в Виталькин галстук, болтавшийся на моей шее. Я сорвал ненавистную тряпку, швырнул в слякотную жижу и принялся ожесточенно топтать галстук ногами. Потом, опомнившись, подобрал дорогую вещь, встряхнул и сунул в карман пиджака.
Глава 25
Как завоевать мужчину
"Да почему ж я такой нелепый?" - пульсировала в моей голове одна-единственная мысль. Я петлял вокруг "Гаваны", завершая уже второй круг. Внутрь заходить не хотелось. Из раскрытого окна на втором этаже неслись уютные звуки. Вот и отпраздновали...
Но в конце концов, я свободный человек! Почему бы мне не зайти в ресторан? Ну хотя бы пальто свое забрать я имею право?
– Старик, - донеслось до меня из раскрытых дверей, - тебе что, плохо? Проветриться вышел?
Ленька ни о чем не подозревал.
– Еще как плохо!
– выкрикнул я.
– Ты бы мне хоть фамилию своего заказчика назвал, прежде чем приглашать!
Тимирязьев продолжал недоумевать. Пришлось пересказать все обстоятельства торжественного вечера.
– Ну ты даешь!
– изумился Ленька.
– Это только тебе так повезти могло... Так какая твоя баба-то? Первая или вторая?
Теперь я уж и сам не знал какая.
– А та, с которой я пришел, все еще сидит?
– осторожно спросил я.
– Ага. С какой-то усатой теткой разговаривает. Изольда.
Мороз пробирался все выше и выше.
– Может, зайдешь все-таки? А то ведь совсем окоченеешь.
Я вошел в теплый холл ресторана и присел на скамеечку. Может, теперь есть смысл приударить за Светланой, коль уж все так получилось?
– А как она, - поинтересовался я у Тимирязьева, - не грустит?
– Да вроде нет.
– Вызови ее. На пару минут...
Ленька согласился и полез наверх. Вскоре на лестнице появилась мадам Рыбкина, из зала донеслись буйные взвизги Ленькиного саксофона.