Брак по расчету

Кингсли Фелиция

– И я тоже, – вмешивается Эшфорд, шагнув вперед. – У меня есть своя частная жизнь, и я хочу, чтобы она таковой и осталась.

– Не делай из мухи слона! Если я не ошибаюсь, твои родители жили в разных покоях весь свой брак, ты должен быть экспертом в этом вопросе! И это ненадолго. Никто не станет возмущаться, если после скоропалительной женитьбы во время совместной жизни вы поймете, что не созданы друг для друга, и разведетесь. А пока постарайтесь соблюдать приличия, так ты сохранишь лицо!

Несколько минут мы размышляем, затем Эшфорд объявляет:

–

Это выполнимо, но у меня есть условия.

– И у меня, – поспешно вставляю я.

– Отдельные комнаты, – объявляет он.

– Я не буду сообщать тебе, что делаю и куда иду.

– На официальных мероприятиях ты моя жена, в остальное время у тебя своя жизнь, у меня своя.

– У меня должно быть право встречаться с другими мужчинами, – продолжаю я.

– Хорошо, но не в моем поместье. Там много слуг, и я не хочу сплетен.

– Не хочу никак пересекаться с твоей матерью, той, которой не помешала бы смирительная рубашка.

– Моя мать уже собирается в Бат, ты ее даже не увидишь – а если нам повезет, то после сегодняшнего нервного срыва она останется там так надолго, что встретимся мы не скоро.

– В таком случае договорились, – объявляет Дерек. – С этого момента живете в Денби-холле, у каждого своя жизнь, но на официальных мероприятиях будете вести себя как муж и жена. – Потом он окидывает нас удовлетворенным взглядом. – И на этот раз мы отлично справились.

10

Эшфорд

Меня загнали в угол. Все мои планы пошли прахом.

Пока Джемма забирается в машину, готовясь ехать в Денби, я с трудом сдерживаю гнев.

Я отвез ее домой, там она покидала в спортивную сумку свои вещи, бросила сумку в салон, а сама уселась на пассажирское сиденье рядом со мной, вся в облаке благовоний, точно мы в курильне опиума в Шанхае.

– Ты далеко живешь? – тут же спрашивает она.

– Зависит от того, что ты подразумеваешь под «далеко».

– Ну не знаю, далеко. Обычное далеко.

– Далеко относительного чего? – не сдаюсь я.

– Ты не можешь просто взять и ответить на вопрос? Обязательно устраивать из всего судебный процесс?

Я пропускаю подколку мимо ушей, но потом, повернувшись к ней, вздрагиваю от ужаса:

– Эй, убери ноги с приборной панели, ты ее испортишь!

– Подумаешь, машина-то старая.

Вздор!

– Она старинная! А не старая.

Джемма пожимает плечами:

– Как скажешь.

– Не как скажу, так и есть – и точка! Это «ягуар», родстер тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. И это не простые слова, у него есть сертификат.

– Почему не купишь себе новый? – нахально спрашивает она.

– Потому что мне нравится этот.

Но она и не собирается успокаиваться:

– Сколько не хватает?

– Ты будешь всю дорогу болтать?

– Как тут включается радио?

– Ничего не трогай, я сам включу, – говорю я, отодвигая ее руку, опасно близко подобравшуюся к кнопкам.

Точно как с ребенком, стоит включить музыку – и Джемма затихает на сиденье

словно загипнотизированная.

Разве она не понимает, что я даже смотреть на нее не могу? Хоть бы она стала невидимой.

Уже подъезжая к поместью, я чувствую себя обязанным немного ее подготовить. Она же никогда не была в подобных местах – и чтобы это понять, никакой Нобелевской премии не нужно.

– Послушай, Джемма, мы почти приехали, поэтому я должен тебе сообщить, что, во-первых, Денби-холл – историческое поместье нашей семьи с главным домом и парком. Считая сторожей, садовников, домашних служащих и поваров, там работают двадцать человек. Это означает, что мы никогда не останемся в одиночестве: повсюду будут глаза и уши, поэтому постарайся следить за языком, чтобы не наболтать лишнего. Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться, тебя все будут уважать и выполнять все поручения, и ты сможешь вести более чем комфортную жизнь – увидишь, жаловаться будет не на что. Я только прошу тебя быть сдержанной, не устраивать сцен, и, хотя мы не сильно ладим, постарайся держать лицо. Не спорь со мной открыто, не пытайся поссориться – это подорвет доверие к нашей легенде. Все сработает, если я буду уважать твое личное пространство, а ты – мое. Надеюсь, ты со мной согласна.

Скрещиваю пальцы, надеясь, что она поняла, что я сказал.

– Да, да, я поняла про слуг и все остальное, но слушай! Я не закатываю сцены, за кого ты меня принимаешь?

Мне не хватает духу ответить.

Но Джемму, похоже, я задел за живое.

– Слушай, раскроем карты: ты мне не нравишься, я не нравлюсь тебе, и, на мой взгляд, я делаю тебе одолжение, поэтому была бы очень рада, если бы ты перестал читать мне проповеди.

Эта война проиграна до ее начала.

Когда мы въезжаем в поместье и едем по подъездной дорожке, Джемма сидит, прижавшись лицом к стеклу:

– Черт возьми, это все твое?

– Да.

– Но сколько же времени нужно, чтобы все обойти?

– Дни.

– Не волнуйся, Эшфорд, если ты так и будешь отвечать по слову в час, мы точно не сможем поссориться.

Получается, тактика такая? Полная немота?

Оставляю ключи от автомобиля Полу, чтобы он завел «ягуар» в гараж, и вижу спешащего к нам Ланса.

– Ваша светлость, с возвращением! Вижу, у вас гостья.

– Поправлю тебя, Ланс, – с самым нахальным выражением, которое в последние дни получается у меня очень естественно, заявляю я. – Это не гостья, она останется здесь жить. Это Джемма Пирс, моя жена.

– Так слухи, что я слышал, правдивы?

– Абсолютно, – дерзко подтверждаю я.

– В таком случае приветствую и герцогиню. – С этими словами он коротко кланяется Джемме.

Она, ничего не поняв, крутит головой, оборачивается.

– Кого? – шепотом уточняет она.

– Тебя, это ты.

– А, поняла, – говорит Джемма, протягивая руку Лансу: – Очень приятно.

Ланс ошеломленно смотрит на нее, потом переводит вопросительный взгляд на меня, пытаясь понять, что же ему делать.