Брак по расчету
Шрифт:
– А какие проводы холостяцкой жизни без ареста за купание в запрещенном месте?
И вот эти джентльмены, от которых осталось одно название, во главе с Сэмюэлем и Харрингом хватают меня за ноги, другие двое – за плечи, выносят из клуба и несут по Стрэнду, крича:
– Новобрачный муженек идет купаться!
Должен сказать, ничего больше я не помню.
13
Джемма
После ужина я бродила по всему Денби добрый час. Вообще я планировала вернуться к себе в комнату, но потом вспомнила, что сегодня вечером
Я наугад зашла в какой-то коридор и начала открывать двери: картины, статуи, музыкальные инструменты, письменные столы, книги, еще обеденные столы, ковры, но ничего похожего на телевизор.
Потом я нашла лестницу и поднялась наверх. Еще диваны, кресла, камины, затем кровати, кровати, еще кровати (что, черт побери, это за место? Гостиница?).
Я уже начала нервничать, свисток о начале матча прозвучал целых пять минут назад, а я не хотела верить, что во всем этом замке не найдется одного несчастного телевизора!
Впереди оказалась другая лестница, и я снова поднялась и оказалась в коридоре еще более узком и снова с кучей дверей.
Без особых надежд начала их открывать, пока в одной не нашла телевизор с маленьким выпуклым экранчиком, не плазменный. Комната выглядит пустой, мебели мало, но есть все, что мне нужно: диван и розетка.
Я торжествующе хватаю пульт и ищу программу, надеясь, что это не один из тех матчей, которые начинаются с гола на первой минуте. И с облегчением выдыхаю, когда вверху экрана появляются обнадеживающие цифры 0:0. Ничего не пропустила, фух!
Господи, как бы мне хотелось сейчас миску с куриными крылышками!
Чтоб ее, эту Дельфину, вместе с ее сборником рецептов всякой резиновой дряни!
Кричу на полузащитников, которые, похоже, не собираются касаться мяча, и тут слышу, как за спиной щелкает замок.
– Ну что, Мартин? Разделаем под орех этих капустников? Элвин поспорил, что одного из них удалят с поля к концу первого тайма… Ой, простите, леди Джемма, э-э… не знал, что вы здесь. Я… – запинается мужской голос.
Я удивленно оборачиваюсь: это Ланс. Он сменил свою униформу и теперь одет в удобную спортивную футболку с вышитым на груди гербом «Арсенала».
– Не выгоняй меня, Ланс. Это единственная комната с телевизором. Пожалуйста, сегодня же кубок! Только девяносто минут, и я уйду.
– Разумеется, если желаете, я предоставлю вам эту комнату в личное пользование!
– Нет, Ланс. Смотреть матчи в одиночку очень грустно. Мне нравится болеть за команду вместе, так моя поддержка будто усиливается! – Я жестом приглашаю его сесть рядом. – Я и так едва успела. Могла пропустить первый тайм! Во всем доме телевизора не найдешь.
– Это комнаты прислуги, – нерешительно сообщает мне Ланс.
– Что ж, позвольте заметить, к вам относятся лучше, чем к гостям внизу! Так что? Нас только двое? Никто больше не придет поддержать «Канониров» [17] ? Давайте, играем не дома, поддержка нужна вдвойне!
– Сейчас придут еще Кэмпбелл и Боуэн… – Ланс не успевает закончить фразу, как двое вышеупомянутых появляются, запыхавшись,
– Ну что, какой счет? Нам уже забили?
Я быстро пересказываю игру:
– По нулям с тех пор, как я включила телевизор. Ни желтых карточек, ни красных. Только штрафной пробили высоко над перекладиной. Вратарь-фриц и глазом не моргнул, – сообщаю я, не отрывая глаз от экрана. – Судья, тебе нужна собака-поводырь? Все видели фол! – Я поворачиваюсь к Боуэну и Кэмпбеллу, все еще стоящим в дверях: – Вы чего не садитесь?
17
У футбольного клуба «Арсенал» официальное прозвище «Канониры» (англ. Gunners). Прозвище это они получили, потому что клуб был основан рабочими оружейного завода (в 1886 г.).
Они ошарашенно смотрят на меня.
– Леди… леди Джемма…
– Все в порядке, садитесь, – торопит их Ланс.
В комнате царит абсолютная тишина, и впервые в жизни во время футбольного матча я вижу трех мужчин среднего возраста, одеревеневших, точно вяленая рыба.
– Слушайте, все в порядке, я просто женщина, которая любит футбол, а не чудище с тремя глазами! Да, я разбираюсь в простом механизме игры, когда две команды в разных футболках должны забить мяч в сетку команды противоположного цвета. Теперь можете расслабиться!
Они смотрят на меня, окаменев еще сильнее прежнего, и даже глаза у них почти не двигаются. Садятся они, только когда Ланс подбадривает их кивком.
– Подавай мяч! Подавай, ради бога! Ты разве не видишь, что Санчес уже у ворот? – кричу я, и остальные трое подпрыгивают на диване. Кэмпбелл, невысокий мужчина лет сорока с волосами медно-рыжего оттенка, даже задевает ногой пластиковый пакет у своих ног, и тот отзывается знакомым звоном.
– Кэмпбелл! У тебя есть пиво, а нам не предлагаешь? Так не делается! Фанаты – это большая семья! А в семье принято делиться, – дразню его я.
Кэмпбелл краснеет до кончиков ушей.
– Э-э, да, но я не думал, что вы любите пиво. – Он тянется к пакету и протягивает мне бутылку: – Подойдет?
– «Гиннесс»! Еще как! – Я беру бутылку и открываю ее об край журнального столика, а потом поднимаю вверх, повернувшись к нему: – Огромное спасибо, Кэмпбелл, с меня причитается! За «Канониров»!
Остальная троица в ответ поднимает свои бутылки:
– За «Канониров».
Не успеваем мы выпить и глотка, как…
– ГОЛ!! – кричим мы все вместе, вскочив на ноги, будто под диваном началось землетрясение.
Теперь у нас преимущество, садимся мы уже спокойнее и наслаждаемся игрой до конца первого тайма.
– Так, получается, леди Джемма, вы любите футбол? – спрашивает Ланс, как только начинается реклама.
– А разве не заметно? – улыбаюсь я, подчеркивая очевидное.
– Скажем, это неожиданная черта.
– Да, одним словом, не то чтобы у нас часто тут бывают герцогини! – наконец вступает в разговор Пол Боуэн. – И уж точно не ради просмотра матча. Когда мы с Кэмпом зашли, нас чуть удар не хватил!