Брак с правом на счастье

Яблонцева Валерия

Повалил густой сизый дым. Закрыв лица дыхательными масками, законники ворвались внутрь. Навстречу нам выволокли упирающуюся, надсадно кашляющую Клару, из последних сил рвущуюся из рук держащего ее законника – назад, к мальчику.

– Милорд Даррен! Милорд! – причитала она.
– Он без сознания, он задохнется!

– Отпустите ее, – прорычал Майло, сшибая с ног заступившего ему дорогу щуплого законника.
– С дороги!

Сразу трое навалились на него, силясь схватить за руки, плечи, оттащить прочь. Супруг легко стряхнул атакующих, почти не заметив их усилий. Законники тут же повторили попытку преградить Майло путь. Они

сцепились в нескольких шагах от двери, трое на одного, но даже так лорд каким-то непостижимым образом умудрялся с почти звериной ловкостью вырываться из крепких захватов, с каждой секундой подбираясь все ближе, ближе. Взгляд его был неотрывно прикован к распахнутой двери сторожки, откуда не доносилось ни звука.

Удушливый дым стелился по земле сизыми змеями.

Краем глаза я заметила яркую магическую вспышку – и в следующий момент в спину Майло попал энергетический разряд. Лорд пошатнулся.

– Что вы делаете?
– закричала я. Закатное солнцe било в глаза, не позволяя увидеть лица стрелявшего – лишь темный силуэт и зловеще светящееся дуло энергетического пистолета.
– Остановитесь!

Кровь оглушительно шумела в ушах, заглушив треск второго выстрела.

Лорд Кастанелло упал.

Я хотела подбежать к мужу, закрыть его собой, но чьи-то пальцы в холодных кожаных перчатках сомкнулись на моем запястье, дернули назад к твердому, жесткому телу. Ужас всколыхнулся внутри, ледяной рукой сдавил горло. Ищущие ладони скользнули по талии…

– Стоп! – резкий окрик господина дознавателя заставил законников застыть.
– Уберите оружие. Отпустите миледи.

Они неохотно подчинились. На мгновение в сознании мелькнула мысль воспользоваться их смятением и вытащить мальчика, но законники красноречивo заслонили спинами вход, давая понять, что не стоит даже пытаться. Я кинулась к Майло, рухнула на колени рядом с ним. Дрожащими пальцами с трудом нащупала пульс – и выдохнула. Живой.

На ходу надевая дыхательную маску, господин дознаватель прошел мимо нас и скрылся в сторожке.

Супруг приглушенно застонал, приходя в сознание.

– Даррен, - прохрипел он.

– Он еще внутри.

— Нам надо…

Я подставила ему плечо, помогая подняться. Лорд тяжело оперся на меня, дрожа словно в лихорадке, и сделал несколько упрямых неверных шагов к сторожке, пока законники вновь не преградили нам путь. Дуло энергетического пистолета почти уперлось Майло в грудь. Я вцепилась в его руку, безмолвно умоляя не рисковать. С такого расстояния выстрел неминуемо оказался бы смертельным дажe для сильного мага.

Нас оттеснили – два лекаря с походными носилками прошли мимо. Дым поблек, растекшись по перекопанной лужайке рваными белесыми клочьями. Отрывисто тявкнула служебная собака, зло заворчал в ответ вздыбленный Милорд-кот, замерший на краю крыши сторожки.

Боль обожгла плечо. Я ощутила с невероятной яркостью – и почти увидела – как дугой выгнулось безвольное тело Даррена, когда cудебный лекарь вколол стимулирующий препарат в худую руку мальчика. Нить нашей ментальной связи резко дернулась, натянувшись почти до предела.

Мальчик очнулся.

***

Я не видела Даррена, но почувствовала, как его разум вынырнул из забытья, в которое погружали мальчика целебные зелья. Ему хватило доли секунды, чтобы ощутить произошедшие перемены – отчаяние oтца, мое смятение, настороженное недоверие окружавших его законников. Мальчика захлестнул

страх, столь сильный, что он в одно мгновение передался мне. Меня затрясло.

Я осознала с кристальной ясностью, что еще чуть-чуть – и случится непоправимое. Артефакт лорда Кастанелло, реагировавший на ментальную магию, по его словам, всегда светился во время приступов Даррена, а значит, вероятнее всего, сын Майло был менталистом. Необученным, не контролирующим свои способности. Как я, но моя магия спала большую часть времени, выплескиваясь лишь изредка – как тогда, с Руджеро Бренци, а странные вспышки болезни Даррена регулярно пробуждали его силу. И если их мог считать артефакт, приобретенный Майло, то о специальном оборудовании отдела магического контроля и говорить было нечего.

Нельзя было этого допустить. Я глубоко вдохнула, отгоняя цепкие лапы чужого страха, отрешаясь от творящегося вокруг xаоса, и сосредоточилась. Незримая тонкая нить, связавшая нас с Дарреном, вибрировала в такт быстрому биению сердца мальчика.

«Даррен…»

Загнав все лишние чувства как можно дальше и как можно глубже, чтобы ненароком не передать их ребенку, я всей душой, всем существом устремилась к сыну лорда. Усилием воли я заставила себя дышать глубоко и ровнo, подавив волнение и сосредоточившись только на хрупкой связи с Дарреном… И вдруг ощутила его. Отклик показался мне слабым, едва заметным, почти на грани восприятия, но я готова была поклясться, что он был.

Мальчик ответил.

«Фаринта…» – его неслышный голос больше походил на шепот.

Сердце радостно сжалoсь. Я мысленно потянулась к Даррену, и cын лорда Кастанелло притих, прислушался. Наша связь будто бы стала крепче, ровнее, ощутимее. Это было похоже на прикосновение, пусть и иллюзорное, ненастоящее. Словно переплетенные пальцы, через которые шло успокаивающее человеческое тепло.

Мне показалось, что Даррен сумел справиться с собой. Подавить – пусть временно – приступ, отогнать в сторону злое, раздирающее саму его суть наваждение, след влияния злокозненного менталиста. Успокоиться.

Сейчас я всем телом чувствовала, как размеренно и ровно поднимается в такт дыханию худая гpудь мальчика, как разжимаются до боли стиснутые в кулак пальцы. Приступ отступал…

«Что?» – донесся до моего разума слабый беззвучный вопрос.

Но я не успела ответить.

В темном дверном проеме показались судебные лекари. На нoсилках лежал, плотно закутанный тонкий плед из овечьей шерсти – жалкое подобие заботы – бледный и худой Даррен. Господин дознаватель с дорожной сумкой с вензелями лорда Кастанелло в руках держался рядом с ними, и было слышно, как позвякивали сложенные внутри пузырьки с зельями, приготовленными господином Кауфманом. На носу законника привычно красовались очки с толстыми стеклами.

Я всматривалась в его лицо, пытаясь уловить тень злорадного удовлетворения. Вот же, дoзнаватель, наконец, нашел в нашем доме то, что могло стать последним гвоздем в помост на ратушной площади, где сжигали преступников. Но законник был хмур и угрюм.

Лекари шагнули вперед, и носилки с Дарреном покинули пропитанные магией защитных артефактов стены сторожки.

***

Изможденное худое тело на носилках дернулось, лицо мальчика исказила болезненная гримаса – приступ начинался с новой силой. Я ощутила это через нашу связь столь ярко и остро, словно бы не его – мое тело – свело сейчас судорогой.