Брак с правом на счастье

Яблонцева Валерия

– Это схема преобразования, – наконец, ответила я. Майло кивнул, побуждая меня продолжать.
– Семь исходных веществ связаны воедино, чтобы усиливать эффект друг друга. Пять из них мне известны, но два – незнакомы. Впрочем, могу предположить вот по этому фрагменту, - я обвела ногтем небольшую область на схеме, - что речь идет о каких-то восточных растениях. Больше ничего не могу сказать. Увы.

– Интересно, - задумчиво протянул супруг, беря из моих рук листок.
– Интересно…

Я перевела взгляд на следующую схему. Все то же – сложное преобразование, неизвестные вещества.

– Это записи твоей первой жены?

Супруг кивнул.

–

Лежало в одном из запертых ящиков cтола ее кабинета в «СМТ». Законники все равно изъяли бы это при обыске, так что я посчитал за лучшее вскрыть замок раньше них.

– Она занималась зельеварением?

– Скорее, интересовалась, - Майло пожал плечами.
– Сомневаюсь, что Элейна могла проводить преобразования сама. Чем больше резерв, тем сложнее контролировать выплеск силы. Самые талантливые из артефакторов могут создавать хитроумные магические плетения, собирать силу в кристаллах-накопителях и направлять ее потоки, создавая cложнейшие артефакты, но при этом мы не способны на тонкие преобразования, доступные тем, кто от природы не наделен большим резервом. Взорвать, испарить, пoджечь – это да. Но перестроить структуру вещества я не сумею, даже если буду выпускать силу по капле. Впрочем, моя капля – для зельевара целое озеро.

Не знаю, задумывал ли Майло эти слова как комплимент способностям зельеваров, но слышать такое от сильного мага-артефактора было приятно.

– Хотя… – продолжил было супруг, но я бесцеремонно перебила его, положив перед ним один листок из моей стопки.

– Вот, – я указала на огромную схему, настолько сложную, что от масштабов захватывало дух.
– Я уверена, что видела это вещество раньше, даже держала в руках. Майло, это то, что было в медальоне, спасшем тебе жизнь. Многокомпонентное противоядие, защищающее практически от любой отравы.

Супруг всем телом подался ко мне.

– Ты уверена?

– Да, – мой палец скользнул по переплетению линий, повторяя их узор. – Смотри, вот цинья, а вот здесь вплетены классические нейтрализаторы. В состав зелья, помимо противоядий, включены и вещества, повышающие сопротивляемость самого организма. Невероятно…

Я жадно всматривалась в схему, проводя в голове вычерченные преобразования и мысленно восхищаясь их автором. Тот, кто придумал все это, идеально разбирался в зельях, буквально чувствовал их. Без сомнения, все городские и университетские зельевары – разве что за исключением господина Кауфмана, способного создать нечто подобное самостоятельно – отдали бы любые деньги, чтобы получить эти бесценные бумаги.

Вот только… вряд ли именно это мы так долго искали.

Внезапно мой палец замер на пересечении нескольких узких черточек. Я задумчиво прикусила губу, не зная, куда двинуться дальше. Заметив мою растерянность, Майло вопросительно посмотрел на меня.

– Что-то не так?

Я смутилась, не зная, как сказать.

– Некоторые штрихи… они кажутся мне лишними, - Майло нахмурился, словно бы мысленно проверял правильность воспроизведенного по памяти рисунка, и я поспешила добавить.
– Я уверена, на изначальной схеме все так и было. Но это точно не часть преобразования.

Несколько секунд Майло молчал, постукивая кончиком пера по краешку листа. А затем протянул мне кисточку, обмакнутую в серебристые чернила. Магическая тушь – я слышала о такой, но никогда не пользовалась сама.

– Помоги отделить нужные части, - пoпросил он.
– Обведи те штрихи, которые входят в схему преобразования, а остальные оставь нетронутыми.

Осторожно, боясь

повредить хрупкий рисунок, я выполнила указание. Лист, казалось, совершенно не изменился – чернила оставались видимыми лишь на несколько секунд, а после тускнели, превращаясь в едва заметную полупрозрачную пленку на бумаге. Придирчиво осмотрев мою работу, Майло одобрительно кивнул. Ловкие пальцы супруга выдернули из дальней стопки чистый лист и подложили его под рисунок, аккуратнo совместив края.

– Посмотрим…

Невидимая вспышка магии – и листы окутало серебристое облачко пепла. В воздухе отчетливо пахнуло жженой бумагой. Майло стряхнул мелкие пылинки, открывая рисунок. Верхняя обведенная схема казалась нетронутой. А на нижнем лиcте…

– Это энергетическое плетение, – твердо заявил супруг.

Мы переглянулись, не в силах поверить в то, что видели перед собой. Смешение зельеварения и артефакторики. Это было…

– Немыслимо.

Приоткрыв ящик стола, Майло извлек оттуда поврежденный полый кристалл, в котором когда-то содержался один из лучших антидотов, долгое время сохранявший Майло жизнь и здоровье, а после вытащивший его из лап смерти. Законники не забрали его с собой – если не знать всей правды, это была лишь сломанная и никому не нужная пустышка с навсегда разoрванным магическим плетением. Но теперь я смотрела на нее чуть ли не с благоговением.

– Невероятно, - повторил Майло, разглядывая кристалл.
– Годами я носил его при себе и даже не подозревал, что это такое. Магия внутри кристалла была совершенно неощутима, хoтя, казалось бы, я должен был что-то почувствовать. Как же Лейни удалось так долго удерживать зелье в первозданном виде, да еще и заставить его постоянно взаимодействовать с моим организмом?

– разве нет артефактов, позволяющих надолго сохранять свежесть зелий и порoшков? – возразила я.
– Господин Кауфман дал мне несколько кристаллических флаконов, в которых можно держать специи, не опасаясь, что они выдохнутся и потеряют силу. Кажется, их когда-то изготавливал лорд Фабиано Себастьяни.

А еще у леди Элейны была целая коробка таких флаконов, подаренная ей неизвестным поклонником. «Драгоценной Э. С».

Майло терпеливо улыбнулся.

– Существуют разные способы поддерживать свежесть зелий – да, вроде баночек Фабиано – но тут речь идет не о консервации, а о передаче эффекта, - пояснил oн. – Артефактoрская магия не воздействует на человека, если его, конечно, не надо убить или немного встряхнуть с помощью слабого энергетического разряда. Но так тонко, как это делало заключенное в артефакте зелье, – нет. Я понятия не имею, как Элейне удалось этого добиться. Все, что мне известно о магии, говорит, что это невозможно.

– Выходит, твоя жена совершила величайшее открытие в артефакторике, - осторожно проговорила я. – И зельеварении.

Супруг вздохнул.

– Хотел бы я знать больше. Но у Элейны всегда было много секретов, и она не спешила делиться ими. Даже если где-то еще остались другие, более подробные записи, вряд ли мы сумеем их обнаружить, особенно после пожара и обысков.

По спине пробежал холодок.

сли верить словам Майло, леди Элейна буквально совершила невозможное. Совершила – и почему-то решила сохранить это в тайне, а не зарегистрировать патент, вписав свое имя в историю Иллирии. А потом погибла при странных oбстоятельствах. Молодая, богатая и успешная женщина, всеобщая любимица, создавшая с нуля огромное предприятие, имевшая прекрасного мужа и маленького сына, вдруг… решила покончить с собой. Почему?