Бракованные
Шрифт:
Он самодовольно ухмыльнулся.
– Что ты придумал?
Этан огляделся по сторонам, коридор показался ему вдруг совсем не подходящим для такого разговора местом:
– Хорошо, давай поговорим в комнате.
Пэйдж неуверенно возражает:
– Но там… Твой брат.
Он приподнимает одну бровь:
– Хм… Значит прогоним. Идем.
Она и правда странно относилась к Мэттью. Сам Мэтт считал, что это ненависть, но Этан был уверен в том, что это хорошо замаскированная симпатия.
Он решительно распахнул дверь.
На фоне гнетущих
– Печаль будет длиться вечно.
Этан с усталым вздохом выкручивает брату руку и отбирает пистолет.
– Отдай. Это моя игрушка.
Он отвесил брату «воспитательный» подзатыльник.
– Пойди, прогуляйся ненадолго.
Тот нехотя удаляется из комнаты, с оскалом раздраженного койота. Раньше Этан не мог себе позволить говорить брату, что ему следует делать, но в последнее время многое изменилось.
Ловля на себе удивленный взгляд Пэйдж, Этан комментирует:
– Я просто привык уже. Видишь ли, мой братец слегка депрессивный.
– Этан?
– Что?
– Что это значит «печаль будет длиться вечно»? – она задумчиво склонила голову набок.
– Последние слова Винсента Ван Гога, насколько мне известно.
Он чувствовал себя ещё умнее, когда прибавлял «насколько мне известно».
Пэйдж, удовлетворенная ответом, кивает.
Он кратко изложил ей суть своего плана и даже отыскал в её глазах поддержку. Для осуществления плана не доставало лишь одного, и при этом достаточно важного элемента. Но он уже знал, как это исправить.
***
Ничто так не напрягало его, как разговоры со спонсором. По измененному голосу на другом конце трубки, было сразу понятно, что Билл, так он просил себя называть, – серьезный человек.
Этан слегка побаивался его, потому что огромная часть их успеха зависела от того, выделит ли этот самый спонсор средства.
Но также он слегка восхищался Биллом, его спокойствием, рассудительностью, его величием. Он хотел бы стать таким же.
Почему-то он всегда представлял, что у Билла очень дорогой, скорее всего, сшитый на заказ классический костюм. С таким галстуком… Вероятно, темно-красного цвета…
Как же Этану не нравилось зависеть от кого-либо…
Зато его самолюбие сильно тешило то, что мятежники его любили. Они писали об этом в комментариях, на своих страничках, повсюду, где только могли, и верили в него, готовые делать всё, что он скажет. Ещё и эти бесподобные красные комбинезоны, точно придутся всем по душе, и восставшие радостно станут разгуливать в них, пропагандируя его движение.
Как скоро они перестанут быть такими радостными? Кто-то испачкает руки в крови, кто-то истечет собственной. Но это хорошо, то, как они настроены сейчас. Хорошо, что они наивные, хорошо, что отчаянные, хорошо, что совсем юные. Это прекрасно. Это половина успеха.
Этан чувствовал, что становится героем, в честь которого будут называть улицы
Уже достаточно скоро всё было продумано до мелочей, идеально распределено и полностью готово к бою. Оставалось только самое сложное. Привлечь Мэттью. У Этана было для него особое задание. Он посмотрел на брата, сидящего напротив. Его хмурое лицо не внушало ничего хорошего, но оно хотя бы не так раздражало, как его жалкое лицо.
Этан потёр ладони:
– Что ж, для тебя у меня самое важное задание. Как насчёт протаранить ворота филиала чистильщиков на огромном грузовике?
Мэттью покачал головой:
– Я надеюсь, ты шутишь.
– Не-а. – осторожно протянул Эт.
– Ну ладно.
«Что?» Он посмотрел на него с недоверием.
– «Ну ладно?» Я надеюсь, ты понимаешь – это самая важная часть плана. – Он откашлялся – Я действительно могу доверять тебе?
– Ну а если б не мог, я бы сейчас здесь сидел?
«Логично». Мэтт продолжил:
– Да, я против насилия, но я подумал… Что бездействие ещё хуже. Поэтому ладно. Кровь всё равно будет на твоих руках. Надеюсь, ты к этому готов.
– Спасибо, Мэттью.
Он искренне улыбнулся, в отличие от своего собеседника, в глазах которого застыло мрачное отчаяние.
На акции протеста.
Этан выступал с небольшой речью на импровизированной трибуне, пока всем желающим раздавали красные комбинезоны. Он говорил пылко, говорил с жаром, а одобрительный гул мятежников омывал его как волны океана. Этан чувствовал на себе пристальный и любящий взгляд Хейли. Она восхищенно улыбалась, как и всегда, смотря на него. Он не придавал этому никакого значения. Люди часто ему улыбались. Наверное, он просто оказался счастливым обладателем располагающих черт лица.
Ему нужно было чётко уловить момент всеобщего безумия, момент, когда любые барьеры, в головах этих людей будут сняты, момент, когда они согласятся на всё, что он скажет. И правильно сделают, что согласятся, ведь это для их же блага!
Толпа представлялась ему единой системой, даже организмом. Он кричал свои лозунги, и толпа отвечала эхом, качалась из стороны в сторону, покрывалась волнами, как беспокойное море.
Однако, одно лишь действие могло так просто разрушить этот механизм, вывести его из равновесия, посеяв вокруг панику и ужас.
Из-за того, что Этан не знал, когда именно начнется стрельба, он постоянно находился в напряжении.
Тем временем чистильщики уже построились на площади, но ещё не предпринимали никаких мер. Они стояли стенка на стенку с мятежниками, опустив щиты и забрала своих синих шлемов. Этан очень хотел бы, чтобы чистильщики первыми пошли в наступление. И этот момент, несомненно, должен был настать уже очень скоро.
Он улыбался и приветливо махал руками, под бурные возгласы и аплодисменты людей внизу. Людей, которые скоро отправятся вершить великое, по его приказу.