Братья
Шрифт:
О нраве Дю Бефа в Иерусалиме ходит немало слухов. Время было позднее, и мы повернули лошадей в сторону замка.
Мы удалялись от дороги и я стал беспокоиться, чтобы неожиданное приглашение не задержало наше возвращение в Иерусалим. Король с нетерпением ждет вестей и, конечно, нам следует поспешить. А Жоффруа с обычным своим смешком рассудил, что остановка того стоит. Барон хозяйничает на границе и должен
В конце концов, я решил, что остановка — тем более, помимо нашей воли — оправдана и даже задремал в седле, убаюканный тишиной замечательной ночи. Дорога поднималась, врезаясь в линию холмов, и, открыв глаза, я увидел, верхушка одного из них, похожая во мраке на скалу, является замком. Чем более мы приближались, тем более основательно он выглядел. Дорога вела по горному склону, петляя наподобие свернутой кругами веревки. Мы осторожно ехали друг за другом. Звездный свет служил путеводителем. Наконец, могучие стены нависли прямо над головой. Нас заметили, зажгли огни, достаточно было нескольких сброшенных со стены камней, чтобы перегородить дорогу и отправить непрошеных гостей в пропасть. Голоса наших проводников внесли ясность, мы проехали беспрепятственно сквозь ворота и попали в длинный каменный коридор. Стена сжимала его с обеих сторон, внутри было совсем темно. Позади, за нашей спиной ворота с грохотом встали на место. Стража постоянно перекликалась со стен с нашими проводниками. Так мы достигли других ворот, пришлось ждать, пока барабан с лязгом намотал тяжелую цепь. Итак мы оказались на самом верху горы. Под нами, видная в разрывах камня, клубилась ночная мгла. Жоффруа был поражен не менее моего.
— Когда я был здесь последний раз, Дю Беф не отстроил и половины. Двух десятков воинов достаточно, чтобы выдержать любую осаду.
Ворота — третьи по счету, разошлись, и мы вступили в замок. Слуги приняли на себя заботу о лошадях, а мы прошли в дом. Известили, что постели готовятся, стол накрыт. Вслед за провожатым Жоффруа и я поднялись по укрытой в стене узкой лестнице.
Стража пропустила с некоторой торжественностью, осветив лица огнем, будто прежнего досмотра оказалось мало. Видно, таков порядок.
Теперь мы находились внутри огромной плохо освещенной комнаты. Дальней стеной служил свисающий с потолка занавес, похожий на рыболовную сеть. За ним был слабый свет. Устроились за столом, долгое время ждали, молча, и нетерпеливый Жоффруа стал нервничать. Я тоже ощущал себя неуютно, но, надеюсь, выглядел более спокойным. Потом за занавесом появился человек, неотличимый от собственной тени, молча уселся. Свет убрали, наш хозяин оказался в полной темноте.
— Ты не узнаешь меня, Дю Беф? — Спросил Жоффруа с вызовом. — Что за странный способ принимать гостей.
— Еще бы не узнать. — Голос, казалось, исходил из треснувшего горшка, скрипел и дребезжал.
— Тогда почему играешь, как кошка с мышью? Садись рядом и поговорим.
— Довольствуйся тем, что есть. Познакомь меня с твоим спутником и успокойся. Никто не хочет умалять твои многочисленные достоинства.
Я рассудил, что мне не стоит ввязываться в колючий
— Дюплесси. — Хозяин повторил мое имя, будто припоминая. Голос его пискнул и сорвался. Артенак предупреждал, местные бароны своенравны и не следует без необходимости указывать им на права, которые дает королевская служба. Слушать упреки в свой адрес они не станут.
— Я не знаю тебя? — Вновь пискнул невидимка.
— Я недавно здесь.
— Но уже нашел время для разъездов. А своими можно пренебречь? В городе пропадают люди, а ты здесь.
— Сам знаешь, почему. Король велел возвращаться, как только исполню его поручение.
— И ты исполнил? — Голос прозвучал насмешливо.
— Да. — Отвечал я твердо, пытаясь подавить раздражение. Невидимый явно дразнил, побуждая к ответной дерзости. Я же твердо решил не поддаваться.
— Юсеф — сильный враг. Вернув его сирийцам, ты сделал их намного сильнее. Теперь нам придется расплачиваться за твое усердие.
— Зато я здесь. — Резко сказал Жоффруа. — Мы не прогадаем на обмене.
— Надеюсь. — Голос позволил себе рассмеяться, но смех пресекся и больше был похож на карканье ворона. — Я слышал, к тебе приехала жена, и ты спешишь к ней.
— Мое оружие не заржавело.
— Что в штанах?
Жоффруа встал. Насмешки Дю Бефа достигли цели.
— Перестань. Это нечастое удовольствие, увидеть старого приятеля.
— Ты меня видишь, а я тебя нет.
— Больше никаких шуток. — Обещал голос. — Садись и будь моим гостем.
Дышалось странно. За занавесом, у ног хозяина мерцали огоньки. Дым разносился оттуда, а сквознячок разгонял воздух, придавая ему дурманящую сладость. И что-то еще, будто сводящее с ума. Сладкий запах гниения. Или нет. И очень хотелось спать. Голова стала тяжелой, готова была упасть на стол. А голос продолжал вещать, даже ожил.
— А ты, — обратился ко мне Дю Беф, — надеюсь, воспользуешься моим гостеприимством?
— Я благодарен тебе. И хотел бы отдохнуть. — Тело мое было налито тяжестью.
— Еда и сон вернут силы и сможешь продолжать путь. Я вспомнил тебя. Ты был с нами с самого начала.
— Был. — Подтвердил я.
— Да, да, это был ты. Сент Жилль отпустил тебя. Старик хотел угодить молодой жене. И простил тебе смерть… этого… как его… Я помню… Редживаля…
— Все было иначе. — Язык слушался меня с трудом. — Эта история закончена давным-давно.
— Хорошо, если так. Здесь помнят долго. Но хватит об этом, сейчас ты мой гость.
Дю Беф замолк, появились слуги. Они еще убавили свет и теперь хозяйничали в полумраке, расставляя еду. Все происходило в молчании. Большая рыба не умещалась на блюде. Очень хотелось есть.
Но тут Жоффруа решительно встал из-за стола. — Нет, Дю Беф. Ты угощаешь не от чистого сердца.
— Почему?
— Потому что Господь предупреждал. Рыбаки и бросающие уду возрыдают со временем. Ты шлешь предупреждение.