Браво, Аракс!
Шрифт:
– Совсем новенький… Господи…
Как заворожённый, Сандро не сводил глаз с цилиндра.
– Носи на здоровье!
Она надела на его голову цилиндр, прихлопнув по сияющей макушке так, что тот съехал на вспотевший лоб счастливого, расплывшегося в широчайшей улыбке Сандро Дадеша.
– Спасибо, Ирина Николаевна… Вы — человек, даю честный слово! Какой человек!.. Вы… Вы… Вы просто сами не знаете что вы за человек!.. Сколько я вам должен?
– Ничего ты мне не должен! Носи, и всё! И не смей даже заикаться на эту тему! А то обижусь —
– Подарок, да? — переспросил Сандро и неожиданно завопил во всю мочь: — Отелло, ко мне!
Из дверей костюмерной высунулась всклокоченная голова ассистента.
– Что случилось, дядя Сандро?
– Скорей!
Как был, в трусах, босой, Отелло подбежал к Дадешу.
– Тащи кинжал!
– Какой кинжал? — опешила Бугримова.
– Он знает какой! Я ему показывал! Прадедушкин, что в ящике лежит, вот какой! Княжеский, старинный! Тащи скорей кинжал! В чём есть беги! Тепло! Потом оденешься!
– Да не нужен мне кинжал! Зачем мне, женщине, кинжал?.. Ну сам подумай, Сандро!..
– Как так кинжал не нужен? — Сандро рассвирепел. — Ты что? Я даже хохочу, даю честный слово! Кинжал всегда нужен! Кинжал всем нужен! На стенку, на ковёр повесишь. Понятно, да? Смотреть на него будешь! Любоваться! Ясно? Серебряный с чернью кинжал! Сванский!
Не какой-нибудь! Горский! Прадедушка знаешь сколько врагов им поколол? И тебе в хозяйстве пригодится!
К рабочему занавесу подкатили передвижные домики со львами. Хищники злобно и угрюмо глядели по сторонам. Бугримова помрачнела.
– Что такое, Ирина Николаевна? — обеспокоенно спросил Сандро.
– Да вот… Случилось что-то с ними… Вижу… Нервозные они, как никогда… Особенно Аракс.
– Может, просто волнуются? Тоже ведь артисты, как и мы. Понятно, да? Премьера всё-таки. Новый город, даю честный слово!..
– Нет, тут что-то другое, Сандро. Я, кажется…
Она не успела закончить фразу. Раздался третий звонок.
Грянула музыка, к клетке устремились униформисты, выстроились перед ней по обеим сторонам тоннеля. На манеж направили лучи прожекторов. В «централку» через боковую решётчатую дверцу неторопливой походкой вошёл высокий, прилизанный, маститый шпрехшталмейстер во фраке и гаркнул на весь цирк:
– Заслуженная артистка Российской Федерации Ирина Бугримова!
Окинув торжественным взглядом зал, он столь же важно и невозмутимо уступил своё место дрессировщице.
Лёгкая, подтянутая, она вошла в клетку стремительно, уверенным шагом, с развевающимся за спиной красным шёлковым плащом. Затянутая в трико, в строгом классическом балетном колете и высоких лаковых сапогах, с непокрытыми чёрными волосами, она долго отвечала поклонами на бурные, несмолкающие аплодисменты.
В воздухе щёлкнул бич. И тут же, как и было услов-лено, грянул оркестр, помощники и ассистенты подняли перегородки между домиками на колёсах, и львы по тоннелю пробежали в манеж.
Как всегда первым, под звуки фанфарного марша,
На манеже появились Самур и Аракс. Вместо того чтобы сразу занять свои места, оба закрутились на полу, заметались между тумбами и решёткой.
– Аракс, Самур, по местам! — крикнула Ирина Николаевна, щёлкая бичом.
Самур струсил, метнулся к своей тумбе, вскочил на неё, а Аракс повернулся в сторону дрессировщицы. Не желая подчиняться, он залёг, готовясь к прыжку: оскалил пасть, прижал уши, стал бить хвостом, как маятником, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.
– Аракс, на место!
Он зарычал, но не раскатисто и громко, как обычно, а несильным, клокочущим, злобным рыком, исходящим откуда-то снизу, из глубины нутра.
«Самый опасный рык… Теперь жди неприятностей…» Бугримова «тушировала» Аракса: легонько ударила кончиком хлыста.
– А ну на тумбу!
Аракс подпрыгнул в злобе, завертелся на месте, но подчинился: нехотя повернулся и не спеша впрыгнул на тумбу, продолжая угрожающе реветь.
Заревел и Цезарь, но возмущённо, гневно, раскатисто.
Отозвался коротким, нервным рыком Самур.
Крадучись, озираясь, наверняка почуяв что-то недоброе, появились в клетке Радамес и Дик.
Бросая насторожённые взгляды то на Цезаря, то на Аракса с Самуром, братья уселись на своих тумбах и тоже зло зарычали.
Так все львы долго рычали, каждый по-своему, задирая вверх морды. И было жутко от этого рыка.
Настроение дрессировщицы испортилось вконец. И зрители, несомненно, почувствовали какую-то особенную злобность и враждебность львов.
В артистическом и боковых проходах появились встревоженные артисты — участники программы.
– Будь наготове! — сказал пожарному артист Константин Бирюков.
– На бум — алле! — скомандовала дрессировщица. Вся пятёрка львов прошлась гуськом по длинному брусу.
– Браво! По местам! Аракс, на шар — алле!
Лев спрыгнул с тумбы, но пошёл не к шару, а всё с тем же клокочущим, негромким клохтаньем начал решительно наступать на дрессировщицу.
– Аракс, на шар! — повторила она команду.
Лев замахнулся могучей лапой. Дрессировщица снова «тушировала» его.
– Аракс, алле!
Аракс взревел и прыгнул. Бугримова увернулась. Мгновенно повернувшись ко льву, она «тушировала» его в третий раз.
Аракс отскочил.
Припав к полу, он готовился к очередной атаке. Его хвост снова выпрямился палкой и захлестал по земле всё чаще и чаще.
– Внимание! — тихо сказал пожарному Бирюков.
– Трезубец! — крикнула помощнику Бугримова. Помощник передал ей сквозь прутья клетки железный трезубец, который она резко поднесла к самому кончику носа льва.