Брелок желаний
Шрифт:
Любимая фраза Боба:
«Проблем не существует. Существуют цели и время их устранения.»
Рабочие дни Боба.
Его день начинался в 04:47. Потому что вставать в 5:00 — это банально. А в 04:47 — уже преимущество.
Завтрак: два яйца (без соли), овсянка (на воде), кофе (чёрный, как его прошлое).
Потом — тренировочный бой с грушей, на которой было лицо бывшего министра обороны.
И как этот терминатор вычислил мой след? Да просто. Я ему это позволил сделать.
После получения задания от своей начальницы, известной в узких и не очень кругах под именем Пайлуша, Бобби, как человек ответственный и не склонный к
Бобби попытался выяснить у неё, как именно выглядел этот пресловутый предмет, какого он был цвета, что за кнопка там торчит и что она, собственно, активирует. Но Пайка, не склонная к пространным пояснениям, отрезала резко и почти сердито: "Это просто талисман. И последний раз я видела его в своей сумке, когда ехала в лофт на Патриках." Голос её дрожал от недосыпа и гнева. Зона поиска, к счастью, сразу сузилась. А сам Бобби, прокрутив в голове момент с самокатчиком, который сбил Пайку именно в тот день, начал подспудно подозревать, что это он во всём виноват. И, как следствие, приступил к поискам с утроенным рвением.
Первым делом он, разумеется, занялся видеонаблюдением. Для человека с его подготовкой, взломать городскую сеть камер было проще, чем сварить пельмени. Кроме навыков устранения людей, Боб обладал и весьма специфическим образованием, позволяющим проводить хакерские атаки, на фоне которых большинство фильмов про киберпанк выглядели как обучающее видео "Windows для пенсионеров". В этой сфере он чувствовал себя как рыба в воде — только рыба была акулой, а вода — секретной сетью ФСБ.
Он просмотрел терабайты видеозаписей, так много, что у него начала дергаться бровь и снились камеры даже при выключенном мониторе. На весь этот заплыв по цифровой Москве ушла неделя. И вот — прорыв. Камера на углу соседнего здания запечатлела персонажа, чей внешний вид сразу вызывал желание посадить его за что-нибудь, даже если ничего не произошло. Он подошёл к тому самому месту, где сбили Пайку, задержался чуть дольше остальных прохожих, присел на корточки, поднял нечто, ловко сунул в карман и, оглянувшись, ускользнул прочь. Его движения были характерны для человека, который точно знает: под ногами не просто фантик, а предмет, из-за которого ему, возможно, прилетит с орбиты.
Бобби выдохнул. След есть. Теперь задача: проследить за ним, вычислить, кто он такой и где водится. Камеры послушно вели его до офиса — обычного на вид, но, как выяснилось, филиала Смоленской фирмы по производству пластиковых окон и сопутствующей фурнитуры. Тут всё стало подозрительно похожим на судьбоносное совпадение. Где-то в журнале охраны лофта ранее уже мелькало название этой фирмы. Боб вгрызся в журнал посетителей — и да, всё сходилось: персонажа звали Матвей Смирнов, а по паспорту он, конечно же, был прописан в Смоленске. Этого ещё не хватало.
Следующие пару часов Боб водил его по городу, как мышку по лабиринту — работа, перекус, снова работа. А потом — неожиданный поворот. В офисе случилось нечто. Боб заинтересовался и, естественно, вломился в информационную систему Следственного комитета, где узнал: санитары вынесли с того самого офиса на носилках владельца фирмы. Без признаков жизни, как говорится
Боб особо не стал придавать значения инциденту — мало ли, у кого какие понедельники. Камеры показали, что вскоре после происшествия Смирнов сел в “Ласточку” и направился на родину. Это подтвердило: пора переключаться на Смоленск.
Смоленск, конечно, не Москва. Здесь камеры не дремлют — они спят. Сеть видеонаблюдения в городе напоминала зубы старого пирата: кое-где отсутствует, кое-где шатается. Однако Боб не унывал. Ему хватило пары кадров с вокзала, чтобы отследить, как Смирнов пересаживается в маршрутку и доезжает до улицы Нормандия–Неман. Название звучало громко, почти как победа, но на деле напоминало дорогу в никуда, выложенную асфальтом времён Куликовской битвы. Там, среди одинаковых девятиэтажек, след терялся.
Но у Боба был козырь — паспортные данные. Он вычислил нужный дом, подъезд, подключился к камере, которая чудом работала, и начал наблюдать. День за днём. Утро — выходит, вечер — входит. Работа, дом, работа. Ровно, без отклонений, как будто кто-то ему сценарий выдал. Прошла неделя. Боб начал сомневаться, не ошибся ли он. Может, это всё не тот человек? Может, это просто задрот, случайно нашедший нечто чужое?
И вот, в самый момент разочарования, офис Смирнова сгорает. С огнём, дымом, приездами спецслужб и зрителями с телефонами. И кто стоит на остановке, наблюдая всё это, с мороженым в руке и лёгкой улыбкой на лице? Конечно, Матвей. Он жевал пломбир с таким спокойствием, будто наблюдает не пожар, а финал "Евровидения", и явно болеет против своего.
Боб напрягся. Он точно знал: если человек из Смоленска улыбается, когда горит его офис, а внутри жарятся его коллеги — этот человек не просто задрот. И не просто Матвей. А в Смоленске, как известно, даже погоде скучно.
Последовали несколько дней тишины. Смирнов не выходил. Потом, наконец, вылез — съездил к остаткам своего офиса, погрустнел, посмотрел на пепел, почесал голову и поехал обратно. Боб продолжал следить. Он не выпускал из поля зрения руки Матвея, ожидая, что вот-вот мелькнёт нечто знакомое. И оно мелькнуло.
Однажды, выйдя из парикмахерской, облачённый в новенькую одежду, купленную, видимо, по страховке или бонусной карте апокалипсиса, Матвей на несколько секунд продемонстрировал в руке тот самый брелок. Боб увеличил кадр, обработал его и тут же отправил изображение Пайке. Та позвонила моментально.
— Ты нашёл его?! — её голос дрожал от чего-то между шоком и восторгом. — Кто он? Где мой брелок?!
Боб выдержал эффектную паузу, немного издеваясь над её эмоциональным фоном.
— Матвей Смирнов. Город Смоленск.
Пайка замолчала, потом резко, как будто кто-то выдернул из неё всю лень:
— Мы срочно едем в Смоленск за моим брелком.
Боб потянулся к кофейной кружке, вздохнул и с тяжёлым сарказмом посмотрел в окно.
Смоленск. Прекрасно. Только этого ему и не хватало.
***
Я, Матвей Смирнов, никогда не считал себя идиотом. Во-первых, у меня аналитический склад ума. Во-вторых, подписка на научный YouTube канал. И в-третьих — коллекция книг, которые я не просто хранил «на всякий случай», а реально прочитал. Да-да, и “Капитал” Маркса, и “Бытие и время” Хайдеггера, и даже "Домоводство" 1987 года. Потому что я верю: интеллект — это когда ты можешь одновременно и микроволновку настроить, и Канта процитировать.