Брелок желаний
Шрифт:
С каждым днём напряжение росло. Пайка и Боб были готовы к решающему шагу, который должен был завершить их миссию. Они знали, что успех зависит от точности и слаженности их действий.
И вот, когда всё было готово, они услышали знакомый звук мотора. Смирнов приближался. Пайка и Боб заняли свои позиции, готовые к финальному действию.
В этот момент всё зависело от них. Их план должен был сработать безупречно. И они были уверены, что так и будет.
***
За неделю до всех событий.
Боб проснулся в шесть утра
— Логика — как сыр: чем больше дыр, тем вкуснее, — заявил он, когда Пайка упрекнула его в том, что план слишком замысловат.
Они обосновались в доме, который раньше принадлежал виноделу, но теперь сдавался на Airbnb как «аутентичное погружение в прованский быт». Было всё: скрипучие ставни, пыльные чердаки, запах навоза от соседских ослов — и, конечно, Wi-Fi, которым пользовался только Боб. Пайка, как и положено певице, предпочитала общение с реальностью напрямую.
— Боб, ты точно уверен, что он поедет сюда? — спросила она, стоя на балконе в розовом халате, с огуречными масками под глазами.
— С вероятностью 97%. Остальные три — если он уже телепортировался в Кению. Но я поставил ловушку. Он сам себя приведёт, даже не осознавая.
— Что за ловушка? — Пайка приподняла бровь.
— Логическая. Я изучил повадки твоего Смирнова. Он любит "анти-логичные" маршруты, думает, что это делает его непредсказуемым. Значит, нам нужно стать не самым очевидным вариантом, но и не самым глупым. Франция — идеальный компромисс: близко, тепло, и... никто не ждёт в Лионе задрота со Смоленска. Даже французы.
— А ты знал, что Лион — кулинарная столица Франции? — вставила Пайка. — Хотя, учитывая, что они тут кладут анчоусы в говядину, это звучит как угроза.
— Вот именно. Если он выживет первую неделю, значит он точно здесь.
План Боба: эстетика и паранойя.
Боб не просто анализировал маршруты — он подкинул в Сеть несколько фальшивых "наводок" через заброшенные профили. Один из них был якобы русским эмигрантом, который "видел чувака с брелком в Брюсселе". Другой утверждал, что Смирнов подрабатывает в Марселе баристой. Но самое главное — он встроил в пару крупных русскоязычных телеграм-чатов сообщение, в котором невзначай упоминался "какой-то парень с породистым котом, похожим на собаку", который расхаживал по набережной в Лионе.
Смирнов, по логике Боба, рано или поздно наткнётся на эти слухи и либо удерёт дальше, либо... придёт проверить. И тогда — хлоп.
Пайка же не сидела без дела. В отсутствие концертов (она категорически отказалась петь в Европе до возвращения брелка), она
— Я не думала, что скажу это, но я соскучилась по фанатам, — бурчала она, натягивая кепку и пряча фиолетовую прядь под капюшоном.
— Это не фанаты, — успокаивал Боб. — Это свидетели будущего допроса. Не мелькай.
На шестой день ожиданий, ранним утром, на площади Bellecour, их дрон заметил кота. Точнее, гигантскую черную тушу на поводке, которая шла вдоль ларька с багетами, как генерал на утреннем обходе.
— Это он! — взвизгнула Пайка.
— Или французская пума, сбежавшая из цирка, — уточнил Боб.
Он увеличил изображение. На шлейке была бирка с надписью "Григорий", а рядом топал, слегка сутулясь, Смирнов, в темных очках и с выражением лица человека, который вот-вот задумается о смысле жизни и вспомнит, что у него в сумке лежит магический артефакт.
— В ловушке, — сказал Боб.
Пайка только стиснула зубы.
— Готовь машину. Сегодня мы заберём мой брелок.
— А кота?
Пайка удивленно посмотрела на Боба.
— Кота мы тоже заберем и приручим. Или он нас приручит.
Теперь Боб удивленно посмотрел на Паку и ничего не ответил.
***
Уже вечером, я сидел на балконе своей съёмной квартирки в шестом округе, прямо напротив музея Родена, и наблюдал, как Григорий ловит голубей взглядом. Не ловит сам, конечно — только взглядом. У кота уже была репутация гражданина мира, гурмана и, к слову, филолога: после того как он научился говорить, он полюбил странные слова типа «катарсис» и «амбивалентность».
— Гриш, — начал я, потягивая апельсиновый сок, — хочешь прикол?
— Если снова про Пайку — тогда лучше не надо, — буркнул кот, вылизывая лапу. — Я, между прочим, ночами снился себе в тапочках на корабле и с личной кошкой-ассистенткой. И в этом сне не было фиолетовых прядей и ботфортов на каблуке.
— Она в Париже.
— Ах ты ж мать твою, — мяукнул Григорий так громко, что даже багет, который он грыз, подпрыгнул.
— Да, — сказал я спокойно. — Причём, что интереснее всего, она пытается притвориться, будто в Брюсселе. Типа я не увижу её геометку. А она, между прочим, неподалёку от вокзала Сен-Лазар. В засаде.
Григорий шел попить и остановился, как вкопанный. Его шерсть слегка приподнялась на холке.
— Засада?.. Подожди. Она что, думают, что ты клюнешь на фотку с бельгийской вафлей в Инстаграме?
— Именно. Она меня ловят как ленивого карпа на глянцевую наживку.
— А ты?..
— А я плыву мимо. Но оставляю пузырьки — пусть думают, что я близко.
Григорий уселся, как египетская статуэтка.
— Сколько ты говоришь брелок пробыл в ее руках? Она себе мозгов намутить не могла?