Бремя власти
Шрифт:
— У вас разве нет планов на принцессу? – прикинув несколько комбинаций, Игнис решил взять за основу самую худшую.
— Ты имеешь в виду брак по расчету и право унаследовать ее страну, если я вырежу всех остальных претендентов? Я еще не так низко пал, — неприязненно прервал речь стратега принц. Он отрицал всякую власть, и своей ему было много. Брать же ответственность за обширные земли Тенебраи – лишить себя последнего покоя и сна.
Игнис поправил оправу очков, сделал несколько шагов
Селум прикрыл глаза, опираясь о подлокотник. На этот раз ноги он не скрещивал. На самом деле слова товарища заставили правителя задуматься. Зачем он спас Стеллу, когда ему, в сущности, ничего от нее не нужно? Разве принцесса способна чем-то помочь ему? Ни одной цели она не соответствовала. Это правда, что красота девушки славилась на весь мир, но кроме красоты Ноктис ничего в ней не видел. Он даже не был уверен, что ему интересно заниматься ее судьбой. Просто некая общность, возможность понимать друг друга в мелочах, которые недостижимы абсолютному большинству, тянули к ней молодого принца.
Король должен убить в себе все желания. Прекратить все человеческое.
Впрочем, тенебрайка была чуть ли не единственно терпимой кандидатурой в невесты. Остальные знатные девушки имели либо невыносимый характер, либо невыносимый вид. И неизвестно, какое из этих зол было способно примирить Селума с жизнью.
Интересно, сколько тысяч подданных захочет взять оружие в руки, чтобы избавить мир от такой девушки? Сколько захочет уничтожить честолюбивые планы монарха? Сколько захочет свергнуть? Такой брак, братание с врагом, принимается всегда неоднозначно. И хорошо, если большинство не знает о войне, хотя в данной ситуации, когда пресса свободна, такой вариант просто невозможен. Не отключать же локальные и глобальные сети, в самом деле?
— Я нашел выход для нас, принц, — прервал задумчивость Селума Игнис. Он был впервые оживлен, как будто бы мысль, которая пришла в его голову, могла кардинально сместить полюса.
***
Стелла робко улыбалась, как будто бы пыталась принести извинения. Это выглядело подозрительно. Она могла не пожалеть яду и щедро снабдить им все, что размещалась на столе. Впрочем, искушение все равно было слишком велико: принц забыл, что значит нормально питаться. Пока он не сталкивался с такой проблемой, прием пищи был спонтанным, само собой разумеющимся. Но в рамках нападений, каждый день есть консервы было уже слишком.
— Вы отравили еду, верно? – подозрительно поинтересовался Селум, приподнимая одну бровь.
Флерет вспыхнула. Это очень шло к ее простому платью, позаимствованного откуда-то из дебрей дамских покоев, во дворце. Конечно, Игнис проводил гостью, хотя был не рад демонстрировать руины былого великолепия. Он же помог принцессе перенести собранные вещи, когда-то принадлежавшие одной сибаритке – неприятной леди из боковой ветви рода Селумов – пятая кровь, отличающаяся немереным гонором. Любой бы поклялся, что она ни разу не заглядывала в гардероб, хотя вещи были пошиты на нее. Та увлекалась модой тенебрайцев,
— Так отравили? – еще раз съязвил Ноктис, пристально всматриваясь в смущенное лицо девушки.
— Вы такого мнения о моей способности готовить? Это весьма странно, ведь Вы даже не пробовали, — чуть слышно ответила Флерет, усугубляя недоверчивость Селума. Без лишних споров, тот поднялся из-за стола. Девушка готова была пролить свою первую слезу. Она, исходя из благих намерений, попыталась как-то добиться симпатии этого холодного юноши, тем более что сама была вполне к нему неравнодушна, но все время забывала о статусе врага, который мелькал над ее головой в глазах принца.
Стелла всхлипнула, совершенно случайно, хотя пыталась казаться отрешенно невозмутимой. Видимо, произошедшее полностью уничтожило ее самообладание.
Ноктис застыл как раз напротив двери, собираясь распахнуть ее. Но рука не дотянулась до резной ручки. Он попросту не поверил своим ушам.
— Вас расстраивает перспектива неудачи? Постоянной неудачи, замечу, — обернувшись, спросил он.
Тенебрайская принцесса удивленно глянула на него: на глазах цвета фиалки блестели слезы.
Лицо принца было невозмутимо, но мгновение – и он неохотно скривился, как бы признавая неприятность такого положения:
– Не люблю слезы, — бесцветно заметил инфант и вернулся на место. Его глупость, может быть, была оправдана, но сам себе он не давал никакой пощады: Селум младший буквально стремился стать Селумом последним, желая все-таки отужинать тем, что приготовила тенебрайская гостья, а попросту, шпионка и воплощение оружия Этро.
Второй раз за свою жизнь хотелось горько смеяться.
Стелла впервые видела, как наследник ест. Такое человеческое занятие, вполне даже слабость, чего никогда не заподозришь за этим совершенством на поле боя, когда свистит кристалл, а сам он ужасен в своей мощи. Конечно, в его умении обращаться с многочисленными приборами виновато светское воспитание, а не природное изящество, правда и в этом нехитром деле проскальзывала скука, небрежность, когда человек не способен ценить ни искусно приготовленное блюдо, ни сервировку, ни разговор во время ужина (обеда-завтрака).
Флерет робко присоединилась к нему, и на его вопросительный взгляд все-таки попыталась что-то съесть. После того, как ее продержали в палате несколько дней, питая сугубо раствором внутривенно, обычная еда была противна.
— Вы… великодушны, — девушка, скорее всего, весь день продумывала, что скажет принцу, но в итоге получилось два слова, да какая-то оправдательная речь.
— Я глупец, — самокритично заметил Ноктис, прежде чем сделать глоток из бокала. Было ли это расчетливо, но к вину он не притрагивался, а пил сугубо воду.