Бриллианты имперской короны

Уильямс Уолтер Йон

– Совсем наоборот, - заявила Амалия.
– Побить это существо - Шалуна, даже я с ним не справилась, а я училась пом-боксингу в течение многих лет.

Пьетро покраснел еще сильнее. Амалия все еще парила в воздухе - до тех пор, пока Роман не найдет подходящего инструмента, чтобы снять оковы с ее лодыжек.

Роман снова налил всем бокалы, затем поклонился и отправился на поиски подходящего резчика. Теперь, когда операция по спасению была завершена, он вернулся к роли бесстрастного слуги, сменив маскировочный костюм на более официальное одеяние. Мейстрал также переоделся -

в отделанную рюшами рубашку и темный расшитый домашний камзол (а именно, в камзол, который не надо было зашнуровывать), причем он был сшит таким образом, чтобы не видно было пистолета, который Мейстрал так и носил в потайном кармане.

– Кстати, - сказал Мейстрал, - по-моему, на нашем герое все еще надеты наши щиты и орудие.

– Ох. И правда.

Пьетро вручил Мейстралу пистолет, исчезнувший в другом потайном кармане, и вылез из маскировочного костюма; Мейстрал бросил костюм на стол. Грегор улыбался необычной (для него) мягкой улыбкой, пока живительная примочка кормила его успокоительными средствами.

– Как вы думаете, кто-нибудь из них пострадал?
– спросила Амалия. Кроме Шалуна, я хочу сказать.

– Не думаю, - ответил Мейстрал.
– А что, там был кто-то, кого вы специально хотели ранить?

Амалия пожевала нижнюю губу:

– Нет. Шалун был единственным противным существом. Остальные просто выполняли свою работу. А вы не видели случайно в какой-нибудь из драк маленькую Хосейли?

Остальные переглянулись:

– По-моему, нет, - сказал Мейстрал.
– Единственным другим Хосейли, кого я видел, был Барон.
– К удивлению Мейстрала, Амалия, похоже, почувствовала облегчение. Он решил никак это не комментировать.

Вернулся Роман с резчиком и микровизуальным капюшоном, с помощью которого собирался проделать деликатную операцию - снять тонкие, как кожа, оковы в лодыжек Амалии.

– Подойдите, пожалуйста, к дивану, мисс, - сказал Роман, - и положите ноги на стол.

Остальные наблюдали, затаив дыхание и потягивая шампанское, как Роман натянул капюшон на голову и осторожно срезал наручники с рук и ног мисс Йенсен.

Амалия вытянула ноги:

– Так гораздо лучше. И ни царапины. Благодарю вас, Роман.

– Я принесу еще бутылку, - сказал Роман и унес свои инструменты и наручники.

– Послушайте, - вспомнил Пьетро, - почему бы нам не показать мисс Йенсен Реликвию?
– Он потянулся к вращающейся голове Бартлета. Рука его нащупала пустоту.

Мейстрал вздохнул. Ему было жаль, что такая приятная вечеринка так скоро закончится. Хорошо, подумал Мейстрал, что он только что разоружил Пьетро. Тот казался вполне симпатичным, но с этими нетерпеливыми юнцами никогда нельзя знать наверное.

– О, - произнес Мейстрал таким тоном, словно только сейчас вспомнил об этом, - я перевез Имперскую Реликвию в другое место. Просто на случай, что наши враги могли выследить нас на обратном пути или ухитриться взять в плен одного из нас и узнать местоположение этого дома.

Пьетро тупо воззрился на Мейстрала:

– Когда?

– Когда мы летели к графине. Вы были в другом флаере. А я сделал небольшой крюк.

Пьетро

нахмурился:

– Не следует ли дам за ним съездить? Тогда мы сможем завершить акт продажи.

Амалия Йенсен положила руку на локоть Пьетро:

– Мейстрал и я договорились по-другому, Пьетро, - произнесла она.

Пьетро был озадачен:

– Когда? Вы же были...

– Это мне напомнило...
– сказала Амалия, поднимаясь и ставя на стол бокал с шампанским. В ее голосе все сильнее слышался холодок, по мере того, как она вспоминала факты, которые на время улетучились из ее памяти от радости из-за освобождения.
– Нам надо уходить, Пьетро. Надо еще о многом договориться.

– Договориться? О чем?

Мейстрал распрямил плечи и поставил свой стакан:

– Роман отвезет вас, куда пожелаете, - произнес он. В его голосе слышалась мягкость Высокого Обычая.

– Я думал, вечеринка только началась, - запротестовал Пьетро.

Вошел Роман с новой бутылкой и сразу ощутил перемену обстановки. Он бросил взгляд на Мейстрала:

– Сэр?
– спросил Роман.

– Отвези наших гостей домой, пожалуйста.

Роман поклонился:

– Разумеется, сэр. Подать вам накидку, мадам?

– Нет. Спасибо, Роман. Я думаю, нам просто пора уходить.

– Как вам угодно, мадам.

Таща за собой Пьетро, Амалия Йенсен вышла за дверь, которую придержал для нее Роман. Мейстрал снова взял бокал и отпил глоток. Шампанское показалось ему чуть пресным.

Грегор поднял глаза на Мейстрала, в них была анестезированная радость:

– Короткая пирушка, босс, - заметил он.

– Нам лучше собираться, - отозвался Мейстрал.
– Надо уйти отсюда до того, как мисс Йенсен приведет подкрепление.

– Не понял, босс.

– Возможно, Грегор, наши друзья вернутся сюда с оружием и убьют нас, - пояснил Мейстрал.

Грегор переварил информацию с некоторым усилием.

– Короткая вечеринка, - повторил он.

Мейстрал решил, что лучше всего к оценке ситуации подходит любимое словечко Грегора. Он поставил бокал.

– Еще какая, Грегор. Пора собираться.

До рассвета оставалось еще четыре часа. Шумел ночной ветерок, гоняя листья по опушкам лужаек Амалии Йенсен с желтой травой. Амалия и Пьетро наблюдали с крыши, как "Густафсон" Романа исчез из виду. Амалия стала беднее на шестьдесят новых; из-за своего спасения она влезла в долги на последующие двенадцать нет. Пьетро в недоумении повернулся к ней:

– В чем дело, мисс Йенсен?
– спросил он.

Амалия лениво поддала ногой обломок разбитого Говарда. Он покатился по крыше.

– Пойдем со мной вниз. Я хочу начать уборку, а пока буду этим заниматься, я тебе объясню.

Уборка дома - хорошее лекарство от гнева, и хотя Амалия Йенсен не слишком хорошо умела это делать, - обычно такими вещами занимались Говард и ему подобные - физический труд творил чудеса с состоянием Амалии, пока она объясняла, как Мейстрал добавил новые условия ее освобождения. Пьетро, работавший не так усердно, чувствовал, что по мере того, как ослабевал гнев Амалии, его собственный рос.