Бриллианты имперской короны

Уильямс Уолтер Йон

Николь видела свое крошечное отражение в каждом ногте ног. Желая доброго утра, она помахала своему отражению и пошевелила пальцами ног в ответ. У двери раздалось позвякивание.

– Второй завтрак, мадам.

– Несите, комната.

Стол-робот вплыл в безмолвном антигравитационном поле, присел и установился. Мебель в комнате переставилась в новом порядке. К столу подкатил стул и приглашающе откинул спинку.

– Ваш завтрак, мадам.
– Вокруг Николь ожил и зазвучал концерт деревянных струнных инструментов Эмануэля Баха.

– Благодарю, комната.
– Николь

подошла к стулу и уселась. С тарелки поднялась прикрывавшая ее салфетка, и пошел пар. Второй завтрак на Пеленге был гораздо более сытным, чем первый. Николь не была уверена, надо ли еще Мейстралу, чтобы она притворялась, что он все еще у нее, но заказала только один завтрак, поскольку не в силах была вынести вида двух порций. Она отклонила предложение стола и сама налила себе кофе.

Снова раздалось негромкое позвякивание:

– Дрейк Мейстрал, мадам.

– О, - Николь поставила на стол молочник.
– Соедините немедленно.

Мейстрал, казалось, пребывал в более приподнятом расположении духа. В его зеленых глазах светилась прежняя уверенность, и у Николь при виде его отлегло от сердца. В остальном узнать Мейстрала было трудно - его лицо было покрыто слоем пастельно-голубой краски, в ушах были безобразные серьги, включавшиеся и выключавшиеся, как механические игрушки, а позади него был вид игрушечной аркады.

Николь, привыкшая к этим маленьким хитростям четыре года назад, заключила, что поскольку Мейстрал прибегнул к маскировке и услугам общественного телефона, опасность еще не миновала.

Николь подняла чашку и улыбнулась:

– Счастлива видеть тебя, Мейстрал. Ты, кажется, в хорошем настроении.

– А ты выглядишь прекрасно. Как никогда, Николь.

– Я вижу, твой путающий вкус в отношении маскировки не изменился.

Мейстрал наклонился в сторону голокамеры:

– Я хочу просить об одолжении, мадам.
– Его взор обратился к краю голографического изображения, словно стараясь заглянуть за его пределы. Он осторожно дотронулся пальцем до одной из своих серег.
– Прошу извинить меня за смелость, но могу ли я поинтересоваться - ты завтракаешь одна?

– Я бы сказала, это зависит от того, считается ли еще, что ты живешь здесь.

Мейстрал улыбнулся:

– К несчастью для нашего обмана, его жертвы - те, кому он предназначался, слишком хорошо знают, где я был прошлой ночью.

– Мне показалось, твое приветствие было более бодрым из-за успеха. Все прошло хорошо, что бы это ни было?

– Достаточно хорошо. Во всяком случае, зло было остановлено.

– А имело ли данное зло какое-то отношение к графине Анастасии? Николь улыбнулась, увидев, как приподнялись веки Мейстрала.
– Она звонила сюда вчера вечером и просила передать тебе информацию. Но к сегодняшнему дню информация вполне могла устареть.

Мейстрал лениво повел плечами:

– Скажи мне. Это может оказаться забавным.

– Она сказала, что у тебя есть нечто, что ей необходимо, и она готова заплатить за него. Я бы сказала, это звучит, как настоящее послание злодейки.

Мейстрал ухмыльнулся:

– Оно именно такое и есть. Мне приятно слышать, что она желает заплатить

за мой объект. Это именно то, что я имел в виду.

Николь рассмеялась:

– Похоже, у тебя все рассчитано.

– Пока да.
– Мейстрал бросил взгляд через плечо с видом конспиратора.

– Ты ведь хочешь попросить меня еще об одном одолжении, - заметила Николь.

Вид у Мейстрала сделался чуть смущенным:

– Ты, разумеется, права.

– Я слишком хорошо тебя знаю, Дрейк. Давай.

– Я заметил, что в твоем объявленном расписании не запланированы никакие выходы после встречи с метановыми существами в зоопарке, а это интервью должно закончиться к полудню.

– Это верно. У меня сегодня свободна вторая половина дня и вечер. Николь зарылась кончиками пальцев ног в ковер радостно предвкушая провести время, как ей вздумается. Она положила подбородок на руки и продемонстрировала образу Мейстрала бесхитростный взгляд, как у маленькой девочки.
– Ты ведь не собираешься нарушить отдых моей красы, правда?

– Надеюсь, разве что приятным образом. Я лелеял надежду, что ты пригласишь твоего избранника Мейстрала к обеду.

Николь рассмеялась:

– С твоего позволения, Дрейк, я буду завтракать, пока ты объяснишь мне, что под этим имеется в виду.

– Пожалуйста, приступай. Я уже поел.

Пока Николь слушала, в чем состоял его план, в ее душе пузырьками забурлило веселье. Она расхохоталась.

– Очень хорошо, Мейстрал, я сделаю это. У меня где-то есть твоя голограмма.
– Она откусила кусочек, затем задумчиво помахала ему вилкой: По правде говоря, Дрейк, я благодарна за это твое развлечение. В последнее время жизнь в Диадеме была необычайно скучной.

– Мои соболезнования, леди.

Николь взглянула на него, подняв бровь:

– Вежливое сочувствие мне не требуется, Мейстрал. Во всяком случае, от старых друзей.

– Мои извинения, Николь.
– Это было сказано быстро.

– Принимаю.
– Николь откусила еще кусочек, задумчиво прожевала, проглотила.
– Ты не находишь, Дрейк, что твой род занятий, хоть он тебе и подходит, становится утомительным?

Выражения лица Мейстрала было не разобрать:

– Он меня вполне удовлетворяет, миледи. Путешествия, новые виды, новые знакомства, приключения, когда я того пожелаю, отдых, когда он мне необходим... Моя известность недостаточна для того, чтобы стать несносной, но достаточно велика, чтобы со мной хорошо обращались, куда бы я ни пошел. Мне редко бывает скучно, миледи. Если человеку вообще надо чем-то заниматься, моя профессия кажется вполне пристойной.

– Твоя профессия дает тебе больше свободы, чем мне - моя, Дрейк.

– Это верно. Знаешь, почему я...

– Я начинаю раздумывать, Дрейк, а был ли ты прав четыре года назад.

В его глазах появилось понимание:

– А-а.

– Я путешествую больше, чем ты, но новые виды всегда скрыты за стеной зевак и толпой репортеров, а также кучей людей, жаждущих со мной познакомиться... это всегда одинаково и совершенно так же стало нереальным. Моя известность мешает моей работе - она СТАЛА моей работой.