Бродский: Русский поэт
Шрифт:
Когда мы выходили из этого треклятого зала, в коридорах и на лестнице густились еще более обильные толпы молодежи. Случайно я оказался притиснутым вплотную к судье Савельевой. Удивленно приподняв свои подбритые брови, она негромко произнесла:
— Не понимаю, почему собралось столько народу!
Я ответил:
— Не каждый день судят поэта».
Судебный процесс делился на две части. Предварительный суд, психиатрическая экспертиза (три дня в психбольнице) и главное заседание 13 марта. Заседание состоялось в клубе на Фонтанке, 22, в большом зале, заполненном народом. Длилось оно часов пять. Итогом стал приговор:
«Бродский систематически не выполняет обязанностей советского человека по производству материальных ценностей и личной обеспеченности, что видно из частой перемены работы. Предупреждался органами МГБ в 1961 году и в 1962 году — милицией. Обещал поступить на постоянную работу, но выводов не сделал, продолжал не работать, писал и читал на вечерах свои упадочнические стихи. Из справки Комиссии по работе с молодыми писателями видно, что Бродский не является поэтом. Его осудили читатели газеты „Вечерний
На следующий день все в том же «Вечернем Ленинграде» появилась заметка: «Суд над тунеядцем Бродским», в которой говорилось:
«Просторный зал клуба 15-го ремонтно-строительного управления вчера заполнили трудящиеся Дзержинского района. Здесь состоялся суд над тунеядцем И. Бродским. О нем писалось в статье „Окололитературный трутень“, напечатанной в № 281 нашей газеты за 1963 год.
Выездную сессию районного народного суда открыла председательствующая — судья Е. А. Савельева. Народные заседатели — рабочий Т. А. Тяглый и пенсионерка М. И. Лебедева.
Зачитывается заключение Дзержинского райотдела милиции. Бродскому — 24 года, образование — 7 классов, постоянно нигде не работает, возомнив себя литературным гением. Неприглядное лицо этого тунеядца особенно ярко вскрывается при допросе.
— Ваш общий трудовой стаж? — спрашивает судья.
— Я этого точно не помню, — отвечает Бродский под смех присутствующих.
Где уж тут помнить, если с 1956 года Бродский переменил 13 мест работы, задерживаясь на каждом из них от одного до трех месяцев. А последние годы он вообще нигде не работал.
Рисуясь, Бродский вещает о своей якобы гениальности, произносит громкие фразы, бесстыдно заявляет, что лишь последующие поколения могут понять его стихи. Это заявление вызывает дружный смех в зале.
Несмотря на совершенно ясное для всех антиобщественное поведение Бродского, у него, как ни странно, нашлись защитники. Поэтесса Н. Грудинина, старший научный сотрудник Института языкознания Академии наук В. Адмони, доцент Педагогического института имени А. И. Герцена Е. Эткинд, выступившие на процессе как свидетели защиты, с пеной у рта пытались доказать, что Бродский, опубликовавший всего несколько стишков, отнюдь не тунеядец. Об этом же твердила и адвокат З. Топорова.
Но свидетели обвинения полностью изобличили Бродского в тунеядстве, во вредном, тлетворном влиянии его виршей на молодежь. Об этом с возмущением говорили писатель Е. Воеводин, заведующая кафедрой Высшего художественно-промышленного училища имени В. И. Мухиной Р. Ромашова, пенсионер А. Николаев, трубоукладчик УНР-20 П. Денисов, начальник Дома обороны И. Смирнов, заместитель директора Эрмитажа П. Логунов. Они отмечали также, что во многом виноваты родители Бродского, потакавшие сыну, поощрявшие его безделье. Отец его, А. Бродский, по существу содержал великовозрастного лоботряса.
С яркой речью выступил на процессе общественный обвинитель — представитель народной дружины Дзержинского района Ф. Сорокин.
Внимательно выслушав стороны и тщательно изучив имеющиеся в деле документы, народный суд вынес постановление: в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 мая 1961 года выселить И. Бродского из Ленинграда в специально отведенные места с обязательным привлечением к труду на пять лет. Это постановление было с большим одобрением встречено присутствовавшими в зале».
Надо сказать, что на суде особенно позорно вел себя представитель Союза писателей, бездарный литератор Евгений Воеводин, полностью поддержавший обвинение, не прочитав при этом, по собственному признанию, ни строчки стихов Бродского. Не пожелали защитить своего коллегу и мэтры из Ленинградского Союза писателей во главе с А. Прокофьевым, резолюция которых существенно повлияла на ход дела:
«ВЫПИСКА
из протокола № 19 Заседания Секретариата и членов Партбюро Ленинградского Отделения СП РСФСР от 17 декабря 1963 г. Присутствовали: тт. Прокофьев, Браун, Чепуров, Гранин, Шестинский, Ходза, Сергеев, Федоренко, Бейлин, Абрамкин, Капица, Дмитриевский, Азаров, Новиков, Воеводин, Миллер, Подзелинский, Шейнин, Кукушкин, командир оперативного отряда дружины „Гипрошахта“ Я. М. Лернер.
Слушали: Письмо прокурора Дзержинского района. Тов. Лернер зачитывает письмо прокурора Дзержинского района о И. Бродском с требованием предать его общественному суду. Тов. Лернер дает характеристику И. Бродскому, иллюстрируя ее выдержками из его дневника и писем, адресованных ему, а также в адрес „Вечернего Ленинграда“ по поводу напечатанной статьи „Окололитературный трутень“. Тов. Лернер просит секретариат выделить 4–6 человек писателей для участия в общественном суде.
Выступили: тт. Прокофьев, Браун, Капица, Дмитриевский, Чепуров, Кукушкин, Азаров, Абрамкин, Брыкин, Федоренко, Гранин, Шейнин, Новиков, Подзелинский, Ходза, Шестинский, и единогласно
Постановили: 1. В категорической форме согласиться с мнением прокурора о предании общественному суду И. Бродского. Имея в виду антисоветские высказывания Бродского и некоторых его единомысленников, просить прокурора возбудить против Бродского и его сообщников уголовное дело.
2. Просить горком ВЛКСМ вместе с ЛО ССП ознакомиться с деятельностью кафе поэтов.
3. Считать совершенно своевременным и правильным выступление „Вечернего Ленинграда“ со статьей „Окололитературный трутень“.
4. Поручить выступить на общественном суде тт. Н. Л. Брауна, В. В. Торопыгина, А. П. Эльяшевича и О. Н. Шестинского. Просить суд включить в состав президиума суда О. Н. Шестинского.
Первый секретарь ЛО СП РСФСР А. ПРОКОФЬЕВ (подпись)».
Можно предположить, что, не откажись Даниил Гранин и прочие литераторы
Появилось и заявление молодых ленинградских писателей самых разных направлений, от почвенников до западников, не побоявшихся опротестовать решение суда:
«В Комиссию по работе с молодыми авторами при Ленинградском отделении
Союза Советских писателей.
Уважаемые товарищи!
В Ленинграде работает большое число молодых прозаиков, поэтов, переводчиков и критиков, которые, не являясь членами Союза писателей, уже несколько лет серьезно занимаются литературным трудом и неоднократно публиковали свои произведения в сборниках и журналах. Эти люди разного возраста, разного жизненного опыта и разных профессий объединены интересом к центральным проблемам жизни нашей страны, нравственному росту и становлению нового человека, его внутреннему миру.
Большинство молодых авторов совмещают напряженную творческую работу с трудом по своей основной профессии, с учебой. Некоторая часть вступает в договорные отношения с издающими организациями и фактически находится на положении профессиональных литераторов. Молодые авторы, которые не порывают с производственной деятельностью, в творческих интересах бывают вынуждены на некоторое время прервать ее. Не являясь членами Союза писателей, эти люди оказываются не защищенными от возможных обвинений в тунеядстве со стороны лиц, не компетентных в этой области и не способных разобраться в существе дела.
Как правило, молодые авторы зарегистрированы Комиссией по работе с молодыми литераторами при ЛО ССП. Мы не знаем всех функций этой организации, но считаем, что Комиссия призвана проявлять внимание к проблемам, встающим перед молодыми литераторами. В последнее время произошли события, которые серьезно встревожили нас. Мы видим связь этих событий с появлением на месте секретаря Комиссии Е. В. Воеводина, который по своему положению практически осуществляет решения Комиссии.
Молодые литераторы, сталкиваясь с Е. В. Воеводиным, все более убеждаются в том, что этот человек совершенно чужд их поискам и не желает понять и поддержать то хорошее, что они стремятся внести в литературу. У всех, кто с ним встречался и разговаривал, создалось впечатление, что перед ними человек совершенно случайный, не обладающий культурным уровнем, душевными качествами, необходимыми для этой деятельности. К своим обязанностям Е. В. Воеводин относится легкомысленно. Заявления, поданные в Комиссию, лежат без движения месяцами, устные просьбы не принимаются во внимание. Разговаривать с Е. В. Воеводиным неприятно и бесполезно: он совершенно не уважает людей, обращающихся к нему, держится с ними пренебрежительно, с пошловатой фамильярностью и лишает этой своей манерой желания быть с ним откровенным.
Особенно недостойно и непорядочно повел себя Е. Воеводин на суде над молодым поэтом и переводчиком И. Бродским, которому предъявлялось обвинение в тунеядстве. Мы убеждены, что справедливость по отношению к И. Бродскому будет восстановлена в законном порядке, но Е. Воеводин, выступивший на суде свидетелем обвинения, действовал так, чтобы не допустить справедливого решения дела. Он бездоказательно обвинил И. Бродского в писании и распространении порнографических стихов, которых, как нам известно, И. Бродский никогда не писал. Таким образом, секретарь Комиссии оклеветал молодого литератора.
Он предъявил суду заявление, подписанное им одним, и обманул суд, утверждая, что это заявление, порочащее личность и работу И. Бродского, одобрено большинством членов Комиссии. Так Е. Воеводин совершил подлог и лжесвидетельство.
Мы, молодые литераторы Ленинграда, не можем, не желаем и не будем поддерживать никаких отношений с этим морально нечистоплотным человеком, порочащим организацию ленинградских писателей, дискредитирующим в глазах литературной молодежи деятельность Союза писателей.
Я. Гордин, А. Александров, И. Ефимов, М. Рачко, Б. Иванов, В. Марамзин, Б. Ручкан, В. Губин, А. Шевелев, В. Халупович, Я. Длуголенский, Е. Калмановский, М. Данина, Г. Шеф, В. Соловьев, С. Вольф, А. Кушнер, М. Гордин, А. Битов, И. Петкевич, В. Бакинский, Н. Королева (с оговоркой: „Согласна не со всеми положениями письма, но считаю, что после выступления на суде Е. Воеводин не может оставаться в комиссии по работе с молодыми авторами“), А. Городницкий, М. Земская (с оговоркой: „Не имея собственных претензий к Е. Воеводину по отношению ко мне лично, присоединяюсь к заявлению в целом“), Е. Рейн, В. Щербаков, Р. Грачев, А. Зырин, Т. Калецкая, А. Леонов, Штакельберг, Д. Бобышев, Н. Столинская, А. Вилин, А. Ставиская, И. Комарова».
Думаю, не все подписавшиеся были согласны с Бродским, но здесь уже действовала писательская солидарность. Если труд писателя никчемен, то завтра могут точно так же осудить писателя любого направления. По сути, это был суд над творчеством любого литератора, от Михаила Шолохова до Александра Солженицына. Решение суда неоспоримо утверждало: литературное творчество — это не труд. Потому и подписались в защиту Бродского и почвенники, и западники, люди самых разных взглядов.
Очень скоро позор этого судебного процесса прочувствовали и все литературные чиновники, и кремлевские власти. Из Москвы посыпались всевозможные запросы и уточнения. Какое-то время питерские прокуроры упирались и отстаивали решение суда, но когда подключились всемирно известные писатели и ученые, Москва поторопилась смягчить приговор. Бродский был освобожден из ссылки после письма Жана Поля Сартра Председателю Президиума Верховного Совета СССР Анастасу Микояну от 17 августа 1965 года. Уже 4 сентября последовало постановление Верховного Совета об изменении срока наказания, но документ был ошибочно направлен вместо Архангельской области в Ленинградскую, и Бродского освободили только 23 сентября.