Бродячее сокровище
Шрифт:
…Девица по имени Изабелла оказалась довольно смазливым и не особенно вульгарным созданием самого пристойного облика. За кого угодно ее можно принять, только не за представительницу древнейшей профессии. А впрочем, ничего удивительного, она уже не на работе, и вряд ли хочет выглядеть в дороге этакой…
Она уселась рядом с Мазуром, скромно сдвинув ножки, как школьница в классе, порылась в сумочке, достала плоскую фляжку и, свинтив пробку, сделала добрый глоток. В салоне распространился запах не самого дешевого виски.
— И в честь чего еще до полудня? — спросил Мазур лениво.
— В честь благополучного завершения
— Хорошего же вы обо мне мнения, сеньорита… — обиделся Мазур.
— Шучу, — безмятежно сощурилась Изабелла. — Вообще-то Роза играет честно, надо отдать ей должное, видывала я хозяек и похуже… А правда девочки говорят, что она тебя назначила в будущие мужья?
— Врут, — сказал Мазур.
— Ну да! Знаю я ее! Респектабельная дама, ха… Знаешь, как она начинала? В Чаконе, в каком-то портовом кабаке, девочкой за пять песо, а если с причудами, то за семь… Вот только мозгов и хватки у нее больше, чем у нас всех, вместе взятых, вон как поднялась…
— Злая ты девушка, — сказал Мазур. — А если я в нее безумно влюблен и прирежу тебя сейчас за столь непочтительное отношение к предмету моей неземной страсти?
— Скажешь тоже! — фыркнула шустрая Изабелла. — Уж в людях-то я разбираюсь. Поработай с мое в трех заведениях, такие колледжи пройдешь… Дипломированный позавидует… этот, как его… психолог. Я и тебя насквозь вижу.
— Да-а? — с любопытством спросил Мазур. — И что же ты во мне такого углядела? Скажу тебе по секрету, я неповторим и загадочен…
— Да ну, ерунда какая, — сказала Изабелла, сделав еще один добрый глоток. — Загадка, как же… Оказался на мели, схватился за первое, что подвернулось… Не видывала я промотавшихся морячков? Девчонки про тебя говорили, и пришли к выводу, что парень ты ничего, не поганый. Верно тебе говорю, долго с ней не выдержишь. У тебя на лице написано, что не сможешь долго ходить в жиголо. Хочешь хороший совет? Когда тебе осточертеют и эта старая шлюха, и наше заведение, и ты нацелишься сорваться дальше, обязательно напоследок поройся у нее в сейфе. Там у нее обычно лежат неплохие бабки и кое-какие драгоценности. Сказать код? Три-девять-семь-три, и два полных оборота против часовой стрелки. Мне верный человек проболтался. Недурно было бы облегчить ее напоследок, пусть потом по потолку побегает, она ж жадная, как сто чертей, скопидомка чертова…
— Что ж ты сама не воспользовалась такой завлекательной оказией? — спросил Мазур.
— Зачем мне лишние хлопоты? — с видом умудренной жизнью особы пожала плечиками Изабелла. — Я ведь собираюсь вернуться домой, открыть там приличный ресторанчик или швейную мастерскую… в общем, какое-нибудь нормальное заведение. Денег поднакоплено. К чему мне полиция на хвосте? А ты — другое дело. Ты ведь нездешний, да? Канадец?
— Австралиец.
— Ну вот, тебе и карты в руки. Только надо грамотно все рассчитать, чтобы смыться из страны раньше, чем она до тебя доберется. Запомнил код? Потряси старую ведьму — не грех…
— Любишь ты ее, а? — фыркнул Мазур.
— Да ну ее к черту, стерву! Спору нет, зарабатывала я неплохо, только, я тебе откровенно скажу, Роза мне всегда стояла поперек души…
— За то, что поднялась, а? — усмехнулся Мазур.
— А хотя бы. Ничего, я тоже поднимусь. Ты не думай, я пью мало, сегодня просто обязана
— Ну, в общем…
— Дура старая, — убежденно сказала Изабелла. — Как будто мне доставит удовольствие остаться тут и видеть ее рожу… Нет уж, можешь быть уверен: вернусь домой, открою свое дело, мужа присмотрю… Ты не забудь про сейф. А вообще, Джонни, лучше бы тебе тоже отсюда сдернуть, пока не влип…
— Это во что? — безразличным тоном спросил Мазур.
— Да уж не в благотворительную раздачу супа нищим… Девчонки трепались, тебя взял на работу дон Себастьян?
— Ну, предположим.
— То-то и оно… — загадочно сказала Изабелла, в очередной раз приложившись к бутылочке.
— То есть?
— Влипнешь, Джонни… А жалко. У меня брат вроде тебя, весь такой. Морячок на сухогрузах. Вкалывает, как швейная машинка, зарабатывает гроши, да вдобавок по телячьему простодушию то и дело влипает во всякие неприятности, едва выцарапывается… — она смотрела на Мазура с пьяным благодушием и чуть ли не материнской заботой. — Смотрю на тебя, и его вижу, растяпу… Чесать тебе надо от дона Себастьяна.
Мазур решился. Остановил машину на обочине, наклонился к пассажирке и насколько мог убедительно сказал:
— Слушай, подруга, или говори по делу, или сиди молчком до самого вокзала… Терпеть не могу, когда меня достают недомолвками, за дурака держат…
— Тебя как раз за дурака и держат, дубина австралийская! — огрызнулась Изабелла.
— Ну-ка?
Она огляделась, несмотря на пустынную дорогу и полное отсутствие нежелательных свидетелей, понизила голос чуть ли не до шепота, заставив Мазура склониться к ней:
— Ты, кенгура австралийская, неужели не понял, с кем связался? Дон Себастьян сел на «подземку»…
— На куда? — искренне не понял Мазур.
Изабелла состроила неописуемую гримасу:
— Ой, ну ты деревня… «Подземка», «трасса», «белая дорога»… У вас в Австралии все такие? Или там у вас порошка нету? Да нет, не верю, он везде есть…
— Порошок? — многозначительно переспросил Мазур.
— Ага, дошло? Кокаин, — прошептала она. — Подземка ведет из джунглей на северо-западе в Чакон. Доставка груза, ясно? А тут у нас — перевалочный пункт. Станция, как кое-кто выражается. Таких станций несколько по всей стране. Это важное место, балда ты кенгуриная. На станции договариваются, покупают и продают партии, направляют караваны, решают всякие другие дела. Раньше «начальником станции» был дон Рамирес, но он где-то что-то намудрил, замутил не то, вот и выпал из доверия у больших боссов. Они взяли да и назначили Санчеса новым начальником. Потому он с таким перевесом и выиграл — денег было вброшено, трудов вбухано. Рамирес, дурак, поначалу не понял ни черта, дергаться пытался, головорезов своих присылал, они с пушками баловали… ну да ты сам знаешь. Только в день голосования прикатили элегантные кабальеро из самой из столицы и объяснили ему, что к чему. Собрал дон Рамирес свои пожитки и дернул подальше отсюда, пока ноги целы, глаза смотрят и все потроха при нем… Ну, ты понял? Дон Себастьян теперь сидит на «подземке». А Пепе Золотозубый, между прочим, сейчас гниет где-нибудь в чащобе — потому что работал еще и на Рамиреса, а в этом бизнесе такое не приветствуется…