Брошь медеи

Паша А.

Снова тишина спускается в ярко освещенном утренним солнцем кабинете. Двое мужчин молча отпивают свой кофе и каждый думает о своем. Через несколько минут Каркаров поднимается с удобного кресла и cтряхнув крошки сахара, которым он обильно подсластил напиток, говорит:

– Люк, спасибо тебе за щедрость ко мне, я не ожидал, что избавлюсь когда-то от чертово надоевшей метки. Передай мои благодарности за гостеприимство твоей красивой жене, детям - тоже. Меня зовет долг, надо возвращаться в Дурмстранг, дела ждут.

Протянув руку для прощального рукопожатия, он внезапно спрашивает:

– А почему не Хогвартс, Люк?

– Ты шутишь?

Моргнув несколько

раз, Каркаров поглаживает ухоженную черную бороду и коротко соглашается.

– Ммдааа, понимаю.

***

1993 год.

Появление в стенах замка без предупреждения для Председателя Попечительского совета Хогвартса, мистера Малфоя, было обычным делом, поэтому никому из живущих в замке не могло прийти в голову, во что обернется сегодняшний его визит. Кружащие вокруг защитного купола дементоры, прибавляли к настроению отца Драко искрящую радость, что ни его чадо, ни племянники не учатся и не исполняют в этой обители Дамблдоровских экспериментов роли лабораторных крыс. Какое облегчение, что в жизни семьи Малфой появилась ранее неизвестная, но так любимая уже племянница Гермиона. И Гарольд вместе с ней.

Отправить единственного сына далеко за пределы Британских островов одним, как ему, Люциусу, хотелось раньше, даже под защиту старого "друга", было невозможно из-за горьких слез и переживаний Нарциссы. Но, отправить его в сопровождении кузины, которая только внешне выглядела сверстницей Драко, но в действительности была сверстницей его, Люциуса, было совершенно другое дело.

Для бедных родителей уверенность, что сын будет расти под зорким взглядом умной "девочки", которая будет помогать и оберегать его, принесло чете Малфой огромное спокойствие и семейное счастье.

Когда на следующий год к отбывающим в Дурмстранг детям присоединился изрядно подросший, натасканный знаниями о магическом обществе и повеселевший Гарри, у Драко появился школьный друг, которого сам он стал оберегать и опекать, а это сильно изменило характер младшего Малфоя в лучшею сторону.

Драко уже учился на третьем курсе, а Гарри был на втором. Гермиону в Дурмстранге считали чудо-ребенком, потому что за два года обучения она успела закончить шестой курс и в этом году уже была выпускницей. Чету Малфой этот факт успеваемости племянницы не удивлял, потому что в первой жизни у их племянницы был диплом Магического университета и специальность "Чары и Трансфигурация", защищенный на "превосходно". Как, с такой выдающейся квалификацией, и тем незаурядным умом и замечающейся даже в сегодняшнем молодом возрасте красотой, она позволила себе упасть так низко, чтобы жениться на последнем отпрыске Уизли и подчиняться ему во всем, ни Нарциссе, ни Люциусу, ни даже удочерившему девочку Говарду Стоуну, понятно не было. Сколько не перечитывали записки взрослого Драко из прежнего мира, сколько не слушали рассказы самой Гермионы о ее бывшей жизни, все равно, они не то что не верили - верили ей, но сравнение с сегодняшней молодой ведьмой не прибавляло достоверности этим фактам. Хоть эти факты и были правдивы, но им они казались небылицами.

Драко и Гарри относились к Гермионе каждый по-своему - первый, как к старшей сестре, а второй, о нем нечего было и говорить. Он был околдован ею. Смотрел на нее, как на снизошедшее к нему небесное создание, которое появилось по повелению богов, чтобы спасти его и принимал ее слова, как вердикт последней инстанции. Надо было признаться, что и обратное имело

силу. Девочка тоже любила мальчиков, но по-разному - Драко был ее любимый брат, а Гарри - он был ее любимым.

Хорошо, что их сокурсники в болгарской школе быстро сориентировались в характере взаимоотношений иностранцев и приняли их такими, какими они есть, не создавая проблем, не комментируя их.

Дурмстранг оказался лучшим выбором школы для детей Малфоев.

***

Как обычно в таких случаях, Люциус Малфой появился в Большом зале раньше появления толп голодных детей и юношей, в то время, когда за преподавательским столом уже сидели в ожидании сервировки обеда только некоторые из профессоров. Среди рано проголодавшихся были только двое из троих ветеранш-преподавательниц.

Гризельда Марчбэнкс, наклонив голову к преподавательницы Истории магии, Батилде Бэгшот, что-то ей говорила, а она просто кивала головой. Увидев красивого мужчину, обе расцвели в улыбках и Люциус, зная, что женщина до конца жизни остается женщиной и хочет мужского внимания, приступил к ним и галантно поцеловал обеим ручки, говоря им комплементы.

После светского расшаркивания, трое приняли уже более серьёзное выражение, мадам Марчбэнкс спросила напрямую:

– Мистер Малфой, по каким вопросом пожаловали сегодня в Хогвартсе?

– Ледис, только смотрите! Подготовьтесь, заранее приняв Успокоительное!
– игриво ответил волшебник, поигрывая бровями.

– О! Обещайте, что будет забавно, - играючи, тоже двинула брови бабушка Бэгшот, как называли полюбившие ее студенты.

– А то!
– воскликнул Малфой и уселся за столом в пустом кресле до ней.

Входная дверь Большого зала открылась и внутри стали прибывать кучами студенты из всех факультетов и курсов и быстро присаживались за своими столами.

Люциус следил за заполнением зала уголком глаза, пока орава шумных гриффиндорцев-третьекурсников, во главе с младшим сыном Артура Уизли - рыжий, как и все его дети, не ворвалась внутрь, шумно обсуждая занятие по Уходу за магическими тварями. Увидев их, мужчина сразу подтянулся и слегка наклонился вперед, чтобы проследить за действиями ребят. Сидящие до него профессорши заметили это его пристальное внимание и даже перестали есть, чтобы не пропустить шоу.

Серые глаза гостя школы неуклонно следили, как рыжик, присев за столом, вытащил из кармана испачканной мантии облезлую крысу, которую оглядел со всех сторон, погладил по голове, поцеловал в мордочку и осторожно поставил на поверхность стола, между тарелками и посудой с пищей.

Старушки-преподавательницы заразились интересом мистера Малфоя к происходящему за гриффиндорским столом и с повышенным вниманием стали наблюдать, что там происходит. Пока ничего нового не случилось, но это было только их мнение. Посмотрев на белобрысого соседа, они остолбенели - он стал похож на натянутую пружину, на охотничьего пса. Его глаза вцепились в манипуляций Рональда с его любимой крысой и он был готов вскочить в любой момент.

Этот момент наступил, когда директор Дамблдор прошествовал между факультетскими столами и поровнялся с тем местом, где принимали пищу соседи Рональда. Люциус прыгнул с места с направленной в сторону рыжика палочкой, которую он одним движением вытащил из трости и крикнул:

– Ступефай! Ревелио верум*!

Крыса, до этого момента грызущая кусок сыра, внезапно замерла и стала меняться. Несколько секунд она просто увеличивалась в размере, а затем превратилась в толстого мужчину, низкого роста и совершенно голого.