Брошенная
Шрифт:
— Всего лишь! — несколько обиженно вмешался пьяненький Василий. — А я не мог ни сидеть, ни лежать.
— Понятное дело, больно. — Саша скосил глаза на Марину. — А на вас глядя, милая леди, я могу сразу сказать — кабинетный работник. Не на месте третий позвонок, отчего случаются головные боли. К тому же нарушена осанка. Вы сутулитесь при ходьбе…
— Саша, уймись, мы сидим за столом! — с внезапным раздражением заметила Кира.
И тут, на счастье Марины, Саша стал что-то объяснять хозяйке, другой сосед тоже отвлекся, так что она оказалась предоставлена
— Как вы думаете, — обратилась она к жене Саши, Кире, которая продолжала пялиться на нее без особой любви, — если я сейчас уйду из-за стола, это не будет слишком неприлично?
— Но почему вы… — растерянно начала женщина.
— Я только сегодня приехала, — пояснила Марина. — Дорога, солнце, я устала…
— Конечно, конечно, идите, я объясню остальным…
Вот так Марина ускользнула с этого застолья, в которое угодила, как муха в варенье. Никто и не заметил, что она ушла. По крайней мере в ту минуту, когда она уходила, из чего можно было понять, что в ней не очень-то и нуждались. Просто потому, что Марина — не очень интересный человек…
Нет, у нее точно что-то с головой. Она постоянно буксует на одном и том же. Это уже становится скучным…
«Стоп! — скомандовала она самой себе. — Этого больше не будет!»
«Чего — этого?» — удивился внутренний голос.
«А вот этого: самоуничижения».
В комнате было душновато, поэтому Марина быстро переоделась в ночную сорочку — так, одно название, на тонких лямках, чуть ниже трусиков — и выключила свет. Дверь она решила оставить открытой. Кого ей в этом доме бояться? Не грабителей же. Хозяйка предупредила: во внешнем дворе перед домом ночью бегает дворовый кобель Жук — черный и на вид добродушный.
— На чужих он, может, бросаться и не будет, трусоват, — пояснила хозяйка, — но своим лаем мертвого поднимет!
Марина с наслаждением вытянулась на кровати с металлической сеткой. Вроде их давно не выпускают, а они все есть и есть. Такие вот скрипучие, продавленные под грузом многих тел, но воз поди ж ты… Она хотела полежать в темноте и поразмышлять над тем, что сегодня случилось. С тех пор как от нее ушел муж, у Марины не было времени спокойно расставить все на свои места.
Едва она пришла в себя после странного провала в сознании — на целых десять дней! — как родственники тут же выдворили ее на отдых, который тоже проходил так интенсивно, что Марина не имела времени именно подумать обо всем без спешки…
Но она лишь приготовилась думать, как подкравшийся сон властно сгреб ее в свои сладкие объятия.
Глава 10
А проснулась она именно от объятий, но уже не крылатого бога сновидений, а кого-то вполне материального. Было темно. И этот кто-то недвусмысленно шарил горячими руками по ее телу, заклиная:
— Тише! Только тише!
Марина, еще не разобравшись, кто это, стала так отчаянно сопротивляться, что та самая кровать из металлолома, на которой она спала, яростно заскрежетала.
— Пустите!
— Саша я, Саша! — хрипло дохнул ей в ухо мужчина и словно в подтверждение своих слов коснулся бородой ее шеи.
— Да плевать мне, что Саша! — уже по-настоящему рассердилась Марина, а каким-то краем сознания отметила, что прежде в такой ситуации она бы впала в панику, а вовсе не чувствовала злость. — Я не собираюсь ни с кем здесь трахаться!
«Фу, как грубо!» — хмыкнул все тот же внутренний наблюдатель, которому отчего-то было смешно. Со стороны.
— Хорошо, не будем здесь, — легко согласился лежащий на ней, невидимый в темноте Саша, — давай возьмем одеяло и пойдем на берег моря. Там классные лежаки, и вода рядом…
И тут зажегся свет. Как пишут в книгах, вспыхнул. В голове Марины тоже вспыхнул сигнал тревоги: «Берегись, сейчас начнется!»
В дверях комнаты стояла Кира в кокетливом кружевном халате, наброшенном на голое тело — оно как раз таки из этого халата вываливалось, с трудом удерживаемое единственной пуговицей, — и прикрывала рот ладонью, словно закрывая в нем крик.
Нелепее положения, в котором Марина очутилась, трудно было и придумать. Саша даже не сделал попытки тотчас спрыгнуть на пол, а словно закаменел на ней, усугубляя ситуацию. Изобрази теперь Марина сопротивление, оно выглядело бы не натуральным, а как бы запоздалым откликом на зажегшийся свет.
Наконец Саша медленно сполз с нее и примиряюще проговорил:
— Ладно тебе, Кира, ничего же не было!
— Да. У меня не в порядке третий позвонок, и ваш муж решил мне его вправить, — не удержавшись, добавила Марина; что за бес поселился в ней? В самые неприятные минуты только и делает, что ерничает.
— Проститутка! — ударил в уши визгливый женский голос, и Кира метнулась к ней, как кошка в каком-то детском мультике, которая летела когтями вперед.
Марина обреченно замерла на месте, отчего-то представляя себе, как ей в лицо сейчас вцепятся эти красные наманикюренные когти, и весь отпуск ей придется провести либо в комнате, которую она сняла, либо вернувшись домой каким-нибудь ночным автобусом… Она даже глаза зажмурила и невольно приподняла подбородок, словно подставляя себя этим когтям, но тут опять раздался визг, на этот раз полупридушенный.
Марина приоткрыла один глаз и увидела, что Кира сидит на полу у ног Саши и он крепко держит ее за запястье.
— Дела-а, — медленно произнесла Марина и, почувствовав в себе некий кураж, наверное, как облегчение от того, что самого страшного не произошло, сказала Кире: — Вообще-то проститутки — это те, которые отдаются за деньги, а у вашего мужа даже карманов никаких нет.
Саша взглянул на нее и чуть заметно покачал головой: мол, смотри, а то я сейчас ее отпущу.
— Давайте разойдемся по своим комнатам и поспим, — сменила тон на просительный Марина. — Я просто падаю с ног от усталости. Давайте отложим цирковое представление на завтра.