Брошенная
Шрифт:
— Что ты кричишь? Я тоже не люблю оправдываться. И никогда не стал бы тебя подозревать в чем-то нехорошем…
— Ты же меня совсем не знаешь и подумаешь, что это я…
— Я ничего не подумаю, слышишь? — Он опять остановился посреди улицы, взял Марину за плечи и развернул лицом к себе. — Запомни, я очень хорошо знаю, что такое оправдываться, не будучи виноватым. А тем более требовать того же от тебя… Она тебя поцарапала?
— Не успела. Муженек ее перехватил.
— Сейчас мы позавтракаем и прогуляемся
— Ни в коем случае!
— Тебе его жалко?
— Нет, я не хочу, чтобы из-за меня случилась драка. Может, кому-то из женщин это бы понравилось, а я не хочу!
— А драки не будет. Таких, как он, я бью всего один раз, после чего у них отваливается все, что тянется не туда, куда надо…
— Тем более, ни к чему отягощать свою совесть чьим-то членовредительством.
— Ну, если ты не хочешь… Хотя мне это непонятно. Хамы должны получать по заслугам. В прежние времена я вызвал бы его на дуэль и все бы знали, что я защищаю честь женщины. Теперь, значит, это просто сойдет ему с рук…
Но Марина ничего ему не ответила, а задумалась: в небольшом промежутке времени со стороны сильного пола это уже вторая попытка применить к ней насилие. Что случилось? Вроде бы прежде она не казалась другим мужчинам настолько желанной, чтобы ради нее идти на риск. Она слышала о том, как к некоторым женщинам, случалось, подкатывали товарищи мужа или еще какие знакомые. У нее такого ни разу не было… Привела себя в порядок, стала выглядеть лучше, но не легкодоступной же!
— Приятно поговорить с умным человеком?
— А? Что? — очнулась Марина.
— Я говорю, разговариваешь сама с собой. Может, поделишься?
— Знаешь, совсем недавно на меня никто не обращал внимания…
— Не придумывай, я никогда этому не поверю.
— Поверь уж, так все и было. Я жила как во сне. Плыла себе по течению и ничего вокруг не видела. А если о чем задумывалась, так это о том, какой стиральный порошок лучше купить и каким «Утенком», желтым или синим, чистить унитаз.
— «Утенок» — чистящее средство?
— Вот именно. С разными добавками: запаха лимона, хвои или еще какого другого.
— Маришка, я никак не уловлю, к чему ты ведешь разговор.
— К тому, что нужно было мужу бросить меня и уйти к другой, чтобы я взглянула на себя со стороны. Оказалось, я совершенно запустила себя. Ну там обычный уход за волосами, за фигурой — для меня этого не существовало. Муж, уходя, сказал: кому ты будешь нужна?
— Ты посмотри, какая гнида! — не выдержал внимательно слушавший ее Тимофей. — Значит, мало того, что уходил, постарался еще посильнее обидеть. Кастрировать таких кобелей нужно!.. И ты ему поверила?
— Прежде всего я разозлилась. Сказала себе: посмотрим! Занялась собой, понимаешь? Я думала, что для меня как для женщины
— А ты знаешь, я тебе завидую.
— Что? Завидуешь, что меня бросили?
— Нет. Завидую, что ты открываешь себя для себя. Это очень интересно. У тебя каждый день происходит что-нибудь новенькое…
— Ага, всего за неделю это уже вторая попытка… склонить меня к сожительству, как говорит моя сестра.
— Ты и меня считаешь?
— Нет. Перед самым отъездом я в городском транспорте столкнулась с сексуальным маньяком!
Тимофей остановился и захохотал так громко, что за забором свирепо залаял огромный пес.
— С тобой не соскучишься! — Он взглянул на часы и схватил ее за руку. — Заболтались! До конца завтрака осталось полчаса. Завтракать мы будем в «Прибое», я договорился с директором ресторана. У них здесь самые свежие молочные продукты. Побежали!
И они помчались по улице, мимо моря, хохоча на ходу и вызывая удивленные взгляды отдыхающих. В этом приморском поселке никто не бегал.
— Значит, говоришь, маньяк был сексуальный?
— Не очень, больше пугал… В том смысле, что проявить себя во всей красе ему помешали.
Возле здания санатория они остановились, приняли серьезный вид и вошли в ресторан чинно, как и положено взрослым людям, но всплеск веселья и склонности к дурачеству, посетивший их одновременно, странным образом сблизил молодых людей. Как будто у них появилась общая тайна или общее дело. Они переглядывались, все еще посмеивались, даже когда к их столику подошла официантка.
Марина успела посмотреть меню и попросила:
— Мне, пожалуйста, овсяную кашу и апельсиновый сок.
— Ты экономишь или таким образом поддерживаешь фигуру? — удивился Тимофей.
— Ни то, ни другое. Утром я никогда не могла есть помногу…
А когда официантка, приняв заказ, отошла, Марина продолжала:
— Фигуру берегу, говоришь? Еще чуть-чуть, и мы с тобой станем отдыхать, словно давно живущая вместе супружеская пара. И я не стану думать о фигуре, ведь ты будешь любить меня всякую…
— А разве это плохо? — осторожно поинтересовался он. — Мне это было бы очень приятно…
— А мне — дискомфортно! — рассердилась Марина. — Ты не понимаешь или делаешь вид? Сколько ты заплатил за мое питание?
— Маришка, какая разница?
— Большая. Я не хочу переходить на твое иждивение только потому, что вчера мы провели вместе полдня и ты спас меня от возгорания… И потом, эти шуточки насчет твоей женитьбы на мне. Как хочешь, но я вовсе не считаю брак чем-то смешным или достойным того, чтобы его воспринимали без пиетета…