Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят
Шрифт:
– Хорошо, – сказал Выговский, – разбирайся с Фавазом, и рванем в Испанию. Я наведу справки и узнаю, где она там сейчас ошивается.
– С чего решил начать? – спросил Мандрыка.
– Что начать? – прикинулся дураком Здор.
– Поиски Фаваза.
– А что тут думать – найду хозяина квартиры, которую снимал Фаваз. Что–то у него должно быть, какой–то договор они заключали, соглашение подписывали… Сейчас же все оформляется у нотариуса.
– Ну что ж, может быть, и в самом деле неплохая мысль, – проговорил Мандрыка,
И Здор это понял.
Не то чтобы осознал ясно и здраво, нет, просто где–то в уголке сознания образовалось облачко опасливости. Он мог о нем забывать, не вспоминать неделями, но едва звучало слово «Фаваз», а где–то рядом находился Мандрыка, в этом маленьком уголочке сознания словно вспыхивала сигнальная лампочка – «Осторожно!».
Разговор произошел в пятницу, на выходные все разъезжались по дачам, и у Здора было несколько дней, чтобы попытаться выполнить задуманное.
– Так что, с понедельника займешься Фавазом? – спросил на прощание Мандрыка уже у двери.
– Конечно, нет! – ответил Здор. – В понедельник я вылетаю в Архангельск. Ты что, забыл?
– Ах да, в самом деле! – Мандрыка хлопнул себя ладонью по лбу.
Насколько помнил Здор, поезд на Запорожье отходил где–то около восьми вечера. Билет он купил легко и просто, поезд шел полупустой – с некоторых пор люди стали меньше ездить, меньше писать писем, меньше звонить и общаться друг с другом. Все это стало вдруг неожиданно дорого, неоправданно дорого. Но зато тем, кто с деньгами, стало жить проще.
В купе Здор ехал один и был этому только рад. В Запорожье поезд пришел утром, и это тоже было кстати. Ехал он налегке, с дорожной сумкой, в которой лежали документы, бутылка водки, за всю дорогу он к ней так и не притронулся, дорожный нож и совершенно несъедобный бутерброд, который ему сумели всучить на Курском вокзале.
– Свободен? – спросил Здор у частника, выбрав машину почище, поприличнее – сам того не замечая, он быстро привык к вещам хорошим, добротным, касалось ли это носков или машины для десятиминутной поездки.
– Смотря для чего, – ответил водитель с некоторым гонором в голосе – Здор к этому уже был готов. На Украине едва ли не каждый водитель, швейцар, сантехник или продавец в киоске не упускал случая подчеркнуть какое–то свое, ему одному известное достоинство. Дескать, я человек не просто так и разговаривать со мной надо подобающим образом.
Услышав такой ответ, Здор молча захлопнул дверцу и подошел к следующей машине.
– Едем? – спросил он.
– Едем.
– Это хорошо, – он сел рядом с водителем, положил сумку на колени. – Есть у вас тут институт… Не то машиностроительный, не то индустриальный… Что–то в этом роде… Есть?
– Дело в том, что у нас есть и тот и другой.
– Давай куда поближе, а там разберемся.
Здору
Была суббота, но институт работал, и на кафедре тоже нашлись живые люди. Здор вошел в комнату легко, даже игриво, а увидев там единственную женщину, даже обрадовался – разговор один на один всегда проще, чем с целым коллективом. Женщина, судя по всему, была здесь не то секретаршей, не то лаборанткой.
– Здравствуйте! – сказал он громче, чем следовало, и уже одним этим словом задал тон всего разговора – шутливый и доброжелательный. – Я – Миша!
– Очень приятно… А я – Люба.
– Точно Люба? – обрадовался Здор. – Надо же! Мне всегда на Люб везло.
– А мне на Миш! – рассмеялась женщина. – Вы, наверно, Владимира Ивановича ищете?
– А кто такой Владимир Иванович?
– Заведующий кафедрой. Подгорный его фамилия. По совместительству он еще и ректор. Но его сегодня нет – поехал в Попасное. Мать повез… Ей девяносто шесть лет, и она в одиночку не любит ездить.
– Нет, начальство мне не нужно. Я вот о чем хотел спросить. Работала у вас молодая деваха… Потом вышла замуж за араба… Он учился здесь.
– А, – женщина с легким пренебрежением махнула рукой. – Была такая. Валентина. Тищенко ее фамилия.
– Правильно, – подхватил Здор. – А мужа зовут Фаваз.
– Ох, и намучились мы с этим Фавазом!
– А что такое?
– Лодырь. Учиться не хочет, если бы не Владимир Иванович, давно бы отчислили. Вовушка его в люди и вывел.
– А Вовушка – это кто?
– Так я же ж вам и говорю – Владимир Иванович Подгорный.
– Найти бы мне эту Тищенко, – сказал Здор.
– Была она здесь недавно, – задумчиво проговорила женщина. – Точно была… недели три назад. Золотища на ней… Как на новогодней елке.
– Это правда, – кивнул Здор, вспомнив Валентину в офисе Фаваза.
– К матери она поехала, в Аннозачатовку.
– Куда? – не понял Здор.
– Село так называется… Аннозачатовка. В Днепропетровской области. Вроде Фаваз к ней собирался.
– Да–а–а?! – протянул Здор. – Так это я и его могу повидать?
– Если в Арабию свою не слиняли… Они и сейчас там. Кого угодно спросите – где Тищенко, которая за арабом… Каждая собака до дома доведет.
– А улица, номер дома…
– Какая улица в Аннозачатовке! – рассмеялась женщина. – Вы что, никогда не были в Аннозачатовке?
– Никогда, – честно признался Здор.
– Это же село… Там никто цифр сроду не знает… Только по фамилиям друг друга и различают. Так и спросите… Валька, которая за арабом, где живет? Говорю же – каждая собака. А добираться вам надо по трассе Днепропетровск – Кривой Рог. Там указатель на дороге… Мимо не проедете. Водителю можете на всякий случай сказать… Остановка опять же…