Бубновый туз
Шрифт:
К одному из них, толстому, невысокому, с узкими глазами, подошел бородатый мужчина в возрасте. Протянув золотое колье, украшенное четырьмя крупными сапфирами, он сказал:
— Вот, Михалыч, то самое колье, о котором я говорил.
Поблизости оказалась Мария, одетая в простенькое пальтецо. Она ничем не отличалась от многочисленных покупателей, толкавшихся рядом. Она остановилась, словно приглядываясь к товару, и прислушалась к разговору.
— Откуда у тебя такое добро? — спросил майданщик.
— Где было, там уже нет, — хмуро
Он уже хотел было отойти, но скупщик ухватил его за руку:
— Ну что ты такой несговорчивый? И поговорить, что ли, нельзя. Беру я твои брюлики.
— Вот это дело! Сколько же ты за них отвалишь?
— Двести тысяч!
— Это за такую-то вещь? Совсем ты, мужик, рехнулся! Да за них не менее миллиона надо давать, ты посмотри, какие камушки! А потом, я ведь к тебе не в первый раз прихожу. Если скупиться будешь, так больше не приду!
Михалыч вздохнул:
— Э-эх, ну что ты с ним будешь делать! — Наклонившись, он вытащил из-под прилавка небольшой сверток. — Вот возьми. Здесь как раз двести тысяч. Вся моя недельная выручка.
— Да ты еще деньгу наколотишь. — Мужчина взял с прилавка деньги.
— Пересчитывать будешь?
— Не надо, я тебе верю, — хмуро обронил мужчина. И, скривив губы в ехидной улыбке, добавил: — Чего же тебе со мной ссориться-то?
Сунув деньги за пазуху, он твердым хозяйским шагом направился через площадь. Он уверенно подошел к стоящему у тротуара экипажу, о чем-то перекинулся несколькими фразами с кучером, после чего, удовлетворенно кивнув, ступил на подножку.
Мария заметалась у кромки тротуара, пытаясь отыскать свободную пролетку, чтобы отправиться следом, но ничего не подвернулось, а пролетка с пассажиром уже скрылась из виду.
Глава 16 ПОДЗЕМНЫЙ ХОД
Захлопнув дверь, Роман Овчинский задвинул за собой тяжелый засов. Через два небольших окошка, прорезанных под потолком, узкими лучами в котельную падал свет. Рассеиваясь, он ложился на противоположную стену длинным продолговатым пятном и слегка освещал груду камней, аккуратно сложенных небольшой горкой на полу.
В котельной было сухо и заметно пыльно.
Кирьян огляделся и удивленно присвистнул:
— Я думал, что у тебя здесь земли до самой крыши, а тут все чисто.
— Я землю складываю в мешки, а потом уношу отсюда. — Махнув рукой в сторону двери, Овчина добавил: — Тут метрах в трехстах пустырь есть, вот туда и отношу. А еще лопатой на всякий случай все разравниваю.
— Видал, что делает, — подтолкнул Кирьян локтем Савву Тимошина.
Медвежатник оставался серьезен:
— Что я могу сказать? Молодец! А лопату ты с собой, что ли, носишь? — в его словах прозвучала откровенная ирония.
— Зачем же? — удивленно посмотрел Овчина. — Лопату я в кустах прячу. Парочка лопат здесь, а одна там.
— Как же тебя никто
Фартовый хотел определить место, откуда начинается подкоп, но не мог — пол был завален каким-то ржавым хламом, полусгнившим тряпьем. Такое впечатление, что это имущество пролежало в помещении нетронутым много лет.
— Стараюсь быть осторожным. Из соседнего дома на котельную выходит три окна. За одним живет столетняя старуха, но она уже ничего не видит и не слышит, а два других окна в квартире какого-то инженера. Но его дома практически не бывает. Он все время в разъездах.
— Понятно.
— Хотя однажды я крепко струхнул. Как-то прихожу вечером, а на двери во-от такой новый амбарный замок висит! — раздвинул Овчина руки. — Думал, все, докопался! Выследили. Неделю к котельной не подходил, все ареста дожидался. А потом думаю: почему же они меня тогда с поличным не взяли, когда я к котельной подошел? Порасспрашивал у жильцов осторожненько и выяснил, что просто какая-то комиссия округу обходила, описывала все. Вот на кательную и повесили новый замок. Мол, может, когда-нибудь восстановим, поработает еще. Не сезон. Ну я и дальше начал копать.
— А ты молоток, — сдержанно похвалил Курахин, — даже не видно, где ты роешь.
— Вон там.
Роман откатил в сторону огромный камень, прижимавший лист жести.
— Ход будет метров в двадцать пять. Осталось прорыть еще немного. Потом продолбить фундамент — и мы в магазине.
Он высветил спичкой подземный ход. Кирьян одобрительно крякнул. Самая настоящая нора, первое впечатление, что ее выкопал какой-то гигантский зверь.
— Понятно.
— А с улицы не слышно? — спросил Савва Назарович.
— Не должно.
— Давай вот что сделаем, — предложил Кирьян. — Вы тут постучите киркой как следует, а я выйду на улицу и послушаю.
— Договорились, — взял Роман инструмент.
Ладони у Романа были поцарапаны, поры забиты землей.
— Ты бы хоть рукавицы надевал, — посоветовал жиган. — Ведь догадаться могут.
— Я в них и работаю, — чуток смутился Роман. — Просто они все время рвутся, вот руки и загрубели. К тому же они иногда просто мешают, хочется сделать побыстрее, снимешь, разгребешь чего накидал, и снова надеваешь. Без рукавиц как-то удобнее бывает.
Кирьян открыл дверь котельной, в лицо ударил порыв холодного ветра.
— Закрывай!
Дверь захлопнулась. Его встретило безмолвие. Дом, примыкавший к заброшенной котельной, оставался равнодушным к тревогам жигана. Окна смотрели на улицу темными глазницами. Запахнув на груди пальто, Кирьян отвернулся от пронизывающего ветра и направился в сторону ювелирного магазина.
Время подходило к полуночи, но улица оставалась оживленной, по ней проворно разъезжали пролетки, экипажи, иногда проскакивали легковые автомобили, а по тротуарам разгуливали молодые люди.