Будь, пожалуйста, послабее
Шрифт:
А ресторан лег на хрупкие плечи Алисы, которая упорно занималась уже, как она сказала, любимым делом. Я ей не мешала, потому что это у нее получалось лучше, чем у меня, по крайней мере, работать с персоналом.
Рома появился совершенно ожидано. Не знаю, но я знала, что он придет с виноватым лицом, что принесет пионы, которые я так любила, что попросит за все прощение. Довольно банально, но это было так.
— А теперь, оставив все прелюдия позади, расскажи, к чему это все, — я смотрела на него и понимала, что все еще что-то чувствую. Это было такое ностальгическое ощущение теплоты,
— Я хочу начать все сначала, — эта версия, слетевшая с его губ, была не впечатляющей. Хм, я теперь понял принцип работы влюбленности Романа Барышникова, нужно просто стать к нему равнодушной. Потому что влюбленные дурочки позже ему быстро надоедают, а если ты проявляешь свою заинтересованность изначально, то шансы у тебя нулевые.
— А я не хочу. Тем более, начинать не с чего, потому что ничего и не было, Ром. Это был такой финал того, что могло с нами произойти чуть-чуть раньше, лет так шесть назад, — говорить с ним было больно…нет, не больно, просто неприятно. Вроде взрослый человек, должен понимать все сам. Попользовался, дал надежду. И все. Перевалочным пунктом в его бурной личной жизни я быть не собиралась, а вот ребенка растить вместе нам придется. Этот факт напрягал еще больше.
— Прости меня, Арин, — начал он, так печально глядя.
— Да не вопрос, Барышников. Давай все выбросим из памяти, давай будем строить отношения на лжи, давай пошлем мою гордость куда подальше и сделаем из меня послушную марионетку. Ты же таких любишь, чтобы молча слушались и подчинялись, — я начинала раздражаться. Боже правый, мне же нельзя нервничать.
— Ты права, — вдруг вздохнул и согласился он. Ура, аллилуйя! Неужели дошло?
И вот моя палата превратилась в цветочный магазин с продажей еще и мягких игрушек, которые тащили все кому не лень. В этом была и прелесть VIP-палаты, куда меня предусмотрительно разместил свекор.
Когда я говорила о появлении всех родственников, я не кривила душой. Еще один нежданный гость появился в моей временной обители незадолго до выписки.
— Почему ты мне не рассказала? — это все было вместо приветствия.
— Привет, мама, — саркастически улыбнулась я, отрываясь от ноутбука, где я разбирала двухнедельный завал в ресторане от моего лежания в больнице.
— Не юли, Арина Николаевна, — о, это означало крайнюю степень раздраженности.
— Что именно я забыла тебе рассказать? — уточнила я.
— Что ты вышла замуж, что ты беременна…была, — тон был немного резкий, но это ничего, я к этому привыкла с детства.
— А ты интересовалась моими делами. За последние одиннадцать месяцев ты мне позвонила, дай подумать…ноль раз. НОЛЬ, мама! Абсолютный ноль! А то, что дочка уехала не знамо куда, то, что дочка пытается найти себя в жизни, наладить бизнес, с которого ты потом же и будешь требовать деньги, тебя абсолютно не интересовало, — с такими вот гостями моя лактация точно никогда не восстановится.
— Я была занята, — парировала маман,
— Я поздравляю! И даже не удивлена, — пожала я плечами.
–
Ты приехала в такую даль выяснять, почему я тебе ничего не сказала? Или деньги закончились? — поинтересовалась я. — Опережаю твою просьбу. У меня их тоже нет. Нормальную прибыль я начну получать не скоро, да и работаю как видишь, даже на больничной кровати. Так что для тебя у меня НИЧЕГО НЕТ.
Растерянный вид матери меня совсем не удивлял. Боже, я в последнее время вообще перестала чему-либо удивляться. Люди не меняются, а я научилась немного в них разбираться. Женщина, стоящая посреди палаты, поправила рыжий локон, упавший ей на лоб, и заявила.
— Я посмотрю на тебя, когда твоя дочь скажет тебе что-либо подобное.
— Я ее собираюсь воспитывать в любви, мам. Знаешь, есть на свете такое понятие как ЛЮБОВЬ К ДЕТЯМ. Да, она существует, и это совершенно нормальное явление, когда ребенок это не средство существования, потому что второй родитель платит деньги на его содержание, а смысл жизни.
Мини-лекция, конечно, не возымела должного эффекта, но мать моя замолчала. А потом снова выдала.
— А зачем тебе работать вообще? Ты теперь член богатой семьи…
— Боже, ну что ты за человек? Я на больничной койке, а она опять про деньги. Может, поинтересуешься, как я себя чувствую? — я закатила глаза. На этого человека я злиться не могла, мне просто было ее жаль. Я привыкла за столько лет к ее поведению и восприятию жизни.
— Лучше бы на отце своем отрывалась, — пробубнила она, присаживаясь на светлое кресло, стоящее недалеко от входа.
— А что отец? — напряглась я. Бабуля при появлении в больнице не обмолвилась ни словом о нем. А ведь он должен был уже прибыть в Мурманск.
— А что, эта старая карга не сказала тебе? — ухмыльнулась маман, укладывая ногу на ногу. — Его корабль застрял в океане, домой он так и не добрался. Еще не известно сколько там простоит. Он ведь обещал приехать, переоформить квартиру. Она-то на него оформлена была при покупке. А мы теперь с Павликом съезжаться собрались, я должна внести свою лепту в наше совместное жилище.
Что она там говорила еще, я не слышала. Я открыла ноутбук, где проштудировала все возможные новости. Бабуля умолчала, но об этом говорили все каналы. Боже, отец застрял в океане, а помощь к ним доберется не скоро. Сердце бухало как сумасшедшее, а голова просто шла кругом. Черт, что за напасть? И я не думаю, что Рима или Алиса не знали об этом. Молчали, чтобы не тревожить мои нервы.
— Ну что ты так распереживалась? Все будет хорошо! — ободряла меня подруга на следующий день. Я связывалась по контактным телефонам, которые предоставляли в новостях, говорят, что помощь к ним уже выехала. Это не так далеко, и скоро их всех вернут на Большую Землю.
— А бабуля?
— Об этом и просила Фима Андреевна, я по ее просьбе звонила. Но, конечно, сначала отпоили ее. Стало плохо, когда с тобой тут случилось. А потом по телевизору показали. Скорую вызывали но ты не волнуйся, кризис миновал. Все хорошо, она успокоилась и обещала больше не волноваться, — Алиска гладила меня по плечу.