Будни директора школы
Шрифт:
— …Это что? — удивился директор школы.
— Вы прочитайте, прочитайте, — со слезой в голосе сказала учительница.
— Но это же не мне?
— Все равно! Уже все равно! Прочитайте!
На двух разлинованных карандашом листах формата А4 разборчивым почерком были выписаны похождения жены в отсутствие ее мужа. Назывались даты и фамилии, места встреч и свидетели, делались предположения и выводы.
— Прямо детектив какой-то…
— Вам смешно? Это же про меня!
И точно — это все было написано о ней,
— Хм-м-м, — директор почувствовал, что краснеет. — А, собственно, зачем мне все это знать?
— Что знать? Что знать? Ничего же не было!
— Ну, не было… А я причем?
— Она это письмо моему мужу прислала. А он у меня ревнивый. Он уже по адресам пошел. Он уже в школу собирается.
Директор еще раз глянул в письмо: действительно, одним из… э-э-э… контрагентов… значился в нем учитель этой же школы. Служебный, так сказать, роман…
— Ну, так что вы от меня-то хотите? Моей фамилии в этом письме, вроде, нет?
— Как вы не понимаете? Он же сюда придет, в школу! Скандал же будет!
— Какой скандал? У вас же ничего не было?
— Ну, а он-то не знает! Эта дура старая так расписала все подробно…
— А вы знаете, кто писал?
— Конечно! Она же соседка наша! — и учительница, оглянувшись на закрытую дверь, прошептала фамилию своей коллеги.
Оп-па! Директор школы откинулся на спинку стула, ошарашено смотря то на разложенное перед ним письмо, то на раскрасневшуюся учительницу. Вот это мексиканский сериал…
— Вы уверены?
— Да некому больше! И по стилю… И — по почерку! Я специально классный журнал брала, чтобы почерк сравнить! Она это писала, она!
— Так, ей-то какой резон? Она же, извиняюсь, старая уже.
— Она не за себя! Она, дура эта, за мораль и нравственность!
— Ох… Это же самое страшное — когда за мораль и нравственность…
Он уже еле сдерживал смех.
— Знаете что, идите вы на урок. А я тут посижу, подумаю, поговорю с кем надо.
— Вы только никому письмо не показывайте!
— Ну, это ясно. Это конечно. Никому. Вот, в сейфе пока полежит. Идите, идите, — выпроваживал он ее. А когда вышла, наконец, шумно и с облегчением выдохнул. Ну вот… Дождался. Мало того, что ученики свои тайны несут, теперь еще и учителя… И что теперь делать? Он дождался звонка на урок и поднялся в учительскую, где сидел, готовясь к следующему уроку, тот самый учитель.
— Привет, ты как? — они с первого дня знакомства были на «ты», когда никого рядом не было.
— В норме, а что?
— Слушай, тут такое дело… Тут анонимка, в общем. Как сказать-то даже не знаю… Ну, ты же эту молодую знаешь?
Учитель побагровел:
— Как же меня достали все эти анонимщики! Да еще ты тут! У меня жена, дочь! Мать-перемать…
— Ты не матись… Точно — не было? А?
— Зуб даю, блин! Чем тебе поклясться? Да, я… Да на работе… Да…
— Все-все-все…
— О-о-о… М-м-мать! Если бы ко мне домой пришел — я бы его с лестницы спустил. А тут ты отдувайся. Сам. Ты теперь директор — тебе и решать.
— Чего решать? Просто не пущу и все. Но ты все же того, не нарывайся. Поспокойнее.
— Я? Не нарываться? Ты не понял? Не было у меня ничего с ней, не было! И не будет! Нафиг-нафиг… Служебный роман? Нафиг-нафиг!
— Вот и договорились.
Директор школы спустился на первый этаж и стал ждать ревнивого мужа, прохаживаясь по холлу возле школьного гардероба.
Ну, а что делать? И это — работа директора.
История
— Скажите, вы сами уверены в том, что рассказывали сегодня детям? — директор школы в своем кабинете беседовал с молодой учительницей истории. Он просидел у нее три урока, а теперь, посматривая искоса в свои записи, проводил «разбор полетов».
— В каком смысле? — встрепенулась та. — Я веду урок по плану-конспекту!
Директор с удивлением поднял на нее глаза. Конечно, откуда молодой, симпатичной, энергичной… Откуда ей могло быть известно, что он не просто так к ней пришел на урок, а потому что его попросили? И откуда ей бы знать, что попросили не родители, не завучи, а сами ученики ее седьмого класса, того самого, в котором она была классным руководителем? Но — как уверена в себе, как уверена!
— Хорошо, давайте по уроку… Вот вы в начале проводите опрос. Сколько времени обычно вы уделяете опросу?
— Ну, я не засекала точно…
— А я засекал. Опрос занял у вас двадцать минут. Пять минут после начала урока вы успокаивали класс. Двадцать минут опрашивали. Новый материал давали всего пятнадцать минут. И еще пять минут диктовали домашнее задание и ждали звонка на перемену. И это было не на одном уроке. Я же у вас сегодня полдня провел.
— И? — вопросительно приподняла бровь учительница.
— Что — и?
— Ну, вы минуты подсчитали, а дальше?
— То есть, вы не поняли меня? Хорошо. Смотрим еще раз: урок длится всего 45 минут. Из них 10 минут вы занимались оргвопросами. Я, как директор, считаю это недопустимым. Это слишком много.
— Буду исправляться, — кивнула та, записывая себе что-то в тетрадь.
— То есть, вы даже и не спорите?
— А что спорить? Вы отметили, я зафиксировала, буду стараться сокращать…
— Да? Ладно. Теперь смотрите: опрос и новый материал у вас как будто поменялись местами. Главное, выходит, опрос?
— Так вы же сами, и завучи тоже, будете спрашивать с меня за оценки! Надо же всем оценки поставить!
— А вам не кажется, что слишком мало времени на новый материал? Даже если отвлечься от того, что это история — 15 минут для любого предмета очень мало. Нет?