Будни феодала

Говда Олег Иосифович

— Ну, тогда запрыгивай позади меня… Или поперек, как прежде, привычнее? — не удержался от шутки.

Не проняло. Молча подвела ко мне добытого в бою коня. Примотала к седлу повод, а потом и сама запрыгнула. Как велено, сзади. Обняла за пояс, прижалась к спине. Теплая, мягкая… Сеном пахнет.

— Но, родная… Поехали.

«Деревня Полесье развивается. Жители относятся к вам дружелюбно. Бабы поговаривают, староста Михай с ума сошел. Бороду сбрил и усы подстригать стал».

Мой приезд заметили

сразу. Не, с хлебом и солью никто не бросился, ковровые дорожки тоже не расстилали. Но и не как в первый раз. И детвора на площадь высыпала, и бабы, отложив на время домашнюю работу, к воротам да перелазам вышли.

Михай и в самом деле принарядился. Моложе с виду стал. Ой, не нравятся мне такие метаморфозы. Чует сердце, не к добру.

— Здорова, староста.

— И тебе низкий поклон, милостивец.

Староста и в самом деле трижды отвесил земной поклон.

— Это за что же?

— Так голубь еще вчера прилетел. С извещением, что налоги воевода нам на этот год прощает. Не трудно догадаться, чьими стараниями, сие чудо свершилось.

И Михай поклонился еще раз.

— Ладно, ладно… Сочтемся. У меня ведь к тебе тоже просьба имеется.

С тем, что по счетам платить надо и ничто в мире не происходит бесплатно, староста понимал и с таким положением вещей соглашался. Главное, не проторговаться. Поэтому вмиг построжел лицом, сосредоточился.

— Да. Конечно. Все что в наших силах, господин… Только денег почитай совсем не осталось. Как узнали добрую весть, так и потратились.

Во дает старый лис. Это куда ж ты ночью мошной трясти ходил? Ну да ладно, тем более, у меня вопрос не денежный.

— Успокойся. Денег не прошу. А сговоримся — еще и сам пару монет подброшу. На бедность.

Староста мигом посветлел ликом.

— К твоим услугам, милостивец.

— В поход собираюсь. Сынов твоих заберу, Федота-стрельца тоже. А женку его, да и вот еще… — указал на свою крестьянку. — Их у тебя оставить хочу. В Полесье. Найдешь, где поселить?

Староста молодел буквально на глазах. Похоже, не я ему, а он мне готов был платить за такую услугу.

— Да чего там говорить. Конечно, пусть остаются. Я же вдовый… Дом пустой стоит. А девка пусть при Настеньке будет. Как ей одной, с таким хозяйством управиться-то.

Настенька, значит… Э, нет — так дело не пойдет. Надо резать, пока не загноилось.

Я присел рядом со старостой, дружески приобнял его за плечи и… упер в бок засапожный нож.

— Слушай меня внимательно, пень трухлявый. Седина в бороду — бес в ребро? Ну, так я тебе его вместе с ребром и вырежу. Веришь?

— Да я… — дернулся Михай.

— Цыц, сиди и слушай. Настя — жена моего боевого товарища. Уразумел? Жена, а не вдова. И мне Федот в бою веселый нужен, а не озабоченный мыслями о том, что в его отсутствие дома творится. Хоть намек, хоть полнамека на шуры-муры услышу — выхолощу. Уразумел?

Староста кивнул. А потом… улыбнулся.

— Спасибо тебе, милостивец,

уважил. Я аж и в самом деле помолодел. Знаешь, сколько годков мне? Восьмой десяток скоро… Так что, кланяюсь на добром слове, но бабы для меня уже только рабочая сила и услада глаз. А вот Хозяйки в селе действительно не хватало. Потому я так тепло о жене Федота Силыча и отзывался. Вот те крест, — Михай трижды размашисто перекрестился. — Чудо, а не молодица. Все в ее руках спорится. А рядом с ней и другие веселее работают. Так что не о том ты подумал… Но, если уж на то пошло, не будем людишек во искушение вводить. Предлагаю уговор.

— Какой? — мне даже неловко стало. Дожил, старика ножом пугать.

— Коль вы уходите, а Полесье лакомым кусочком становится, надо о защите села подумать. Давай так… Я берусь за три дня для Федота Стрельца новую избу поставить. А вы с ним, за это время, обучите парней ратному делу. Хоть немного. Парни смышленые. Только б показать, а дальше я их сам гонять стану. Согласен?

Дело доброе. Особенно, если на будущее я намерен здесь всерьез окопаться.

— Договорились.

* * *

На следующее утро староста собрал на выгоне полтора десятка великовозрастных парней и молодых мужчин.

— Вот, пан Антон, принимай рекрутов. А я пошел, насчет избы распорядиться.

Первым делом, как и было заранее уговорено, претендентов в сельскую стражу стал осматривать Федот. Очень просто, дал каждому по разу стрельнуть из мушкета. После чего, даже не глядя, куда кто попал, руководствуясь своим соображениями, отделил пятерых и повел за собой, в сторону леса. Остальные, значит, мои.

Мои, так мои…

Построил, раздал заранее заготовленные шесты, по весу и размеру копья. Показал, как колоть, как ставить блок и как добавлять тупым концом. Чтоб не перепутали, ту часть, где должно находиться жало, перевязали лентой. Разбил на пятерки, одну передал под начало Четвертаку, вторую — Пятаку, и велел упражняться покуда коров на обеденную дойку не пригонят. А для поднятия духа и придания тренировке соответствующего веса, благословил будущих бойцов крылатой фразой, о капле пота, сохраняющей каплю крови.

Хорошо быть начальником. Только скучно… Посидел в тенечке, поглядел на молодецки машущих шестами учеников и понял — тоска зеленая. Надо и себе какое-нибудь занятие поискать. А то даже неудобно — все при деле, и только я как то самое, что в проруби болтается.

К Михаю сходить что ли? Зуб даю, у старосты непременно какое-нибудь задание отыщется. Да только баловать его неохота. Ему только разреши, усядется на шее и ножки свесит.

Оседлал коня. Сказал, выглянувшей на порог Насте, что к обеду вернусь, а если и задержусь, то чтоб не волновались и ускакал. Еще одно преимущество начальства — никому не надо давать объяснений. Могу по делам отбыть, а могу и без дела… Не ваша забота, смерды…