Будни прокурора

Лучинин Николай Семенович

Захлопнув крышку чемодана, Глебов снял со стены новенькую, недавно полученную форменную фуражку и вышел из кабинета. В канцелярии он положил на стол секретарю ключ от кабинета и сказал:

— Мария Ивановна, я поехал на Проезжую, на осмотр места происшествия. Если позвонят, скажите, что меня сегодня не будет.

Выйдя на улицу, следователь направился, было, к троллейбусу, но, заметив стоящую около соседнего здания «Победу», подошел к ней.

Шофер — молодой, щеголеватый парень, — сидя в машине, читал книгу.

Глебов показал ему раскрытое удостоверение.

— Мне надо

срочно попасть на Проезжую. Подвезете?

— Конечно! — с готовностью ответил шофер и открыл дверцу машины. — Садитесь. Я только сбегаю наверх, предупрежу начальника.

Он ловко выскочил из машины и скрылся в здании райфинотдела.

Через несколько минут Глебов, судебномедицинский эксперт и два работника милиции, за которыми он заезжал, были уже на месте происшествия.

Возле дома, где произошло убийство, собралась толпа.

Следователь первым вышел из машины. Люди молча расступились, пропуская его к калитке. За ним прошли работники милиции, эксперт и шофер, который еще в машине изъявил желание быть понятым при осмотре места происшествия.

Bo дворе находились еще два работника милиции и три пожилые женщины — соседки убитой.

Глебов коротко расспросил об обстоятельствах, при которых обнаружили труп.

Лукерья Федоровна Гармаш жила со своей дочерью Анной, которая была известна в городе как хорошая портниха. Два дня назад Анна получила отпуск и уехала к сестре в другой город. Сегодня утром одна из соседок зашла к Лукерье Федоровне взять таз для варки варенья и обнаружила ее мертвой.

Выслушав взволнованный рассказ женщин, Глебов попросил одну из них присутствовать в качестве понятой при осмотре места происшествия.

Поднимаясь на крыльцо, он старался побороть в себе неоставлявшее его чувства неуверенности и от этого еще больше нервничал.

Чистая, аккуратно прибранная веранда почти ничем не выдавала трагедии, разыгравшейся в доме. Лишь на тщательно выскобленном некрашеном полу были заметны слабые красно-бурые следы обуви, которые вели от комнатной двери к выходу. «Кровь!» — подумал Глебов и, открыв дверь, невольно остановился, загородив дорогу остальным. В лицо ударил тяжелый запах.

Прямо перед входом, в луже крови, на полу лежал труп пожилой женщины. Она лежала навзничь, лицом сверх, широко раскинув полные, дряблые руки. Выцветший ситцевый платок, завязанный узлом на затылке, насквозь пропитался кровью и сполз с головы. Выбившиеся из-под него темные с сильной сединой окровавленные волосы слиплись, и слева открывалась неровная глубокая рана. Позади трупа — опрокинутый стул и круглый стол, накрытый белой, чуть сдвинутой и сильно забрызганной кровью скатертью. Кругом беспорядок. Вещи сдвинуты со своих мест. Постель перевернута. Шифоньер раскрыт, прямо перед ним на полу разбросана одежда. В другой комнате, куда дверь была распахнута настежь, виднелась кровать, с которой тоже все было сброшено на пол.

Глебов прошел в комнату. Следом за ним вошли остальные, и в небольшой комнате сразу стало тесно.

Поставив следственный чемодан на пол, Глебов вместе с экспертом стал осматривать труп. Участковый уполномоченный Карпенко, огромный пожилой и добродушный детина, присел около трупа на форточки и, разглядывая

рану на голове убитой, сказал:

— Скажи на милость, изверг какой! Весь череп рассадил. Чем же это он ее так?

— Да, видать, этой штукой, — отозвался милиционер Морозов, который стоя у стены, разглядывал какой-то ржавый железный предмет, обернутый клочками окровавленной газеты.

Глянув в сторону милиционера, Глебов встал и торопливо, почти испуганно выкрикнул:

— Вы, пожалуйста, ничего не трогайте! Надо же записать в протоколе все так, как было.

Павлов и Сердюк, работники уголовного розыска, вместе с Глебовым осматривавшие труп, переглянулись. Сердюк, маленький, юркий, в сдвинутой на лоб кепке, заметил:

— Не волнуйтесь, товарищ следователь, все будет в полном порядке.

Глебов смутился. Он и сам понял, что как-то по-мальчишески, несолидно повел себя, а после слов Сердюка почувствовал себя совсем неловко. Вспотевший и красный от смущения, он снова наклонился над трупом, но сейчас же, спохватившись, сказал:

— Да! Одну минутку! Надо же сфотографировать труп и всю обстановку в квартире.

«Конечно, с этого и следовало начинать. И как это я мог забыть?» — огорченно подумал Глебов, приступая к фотографированию. Железный предмет, который Морозов положил на прежнее место, брызги на стене и на скатерти стола, а также труп он сфотографировал по несколько раз крупным планом. «Если что забуду записать — фотографии выручат…»

— Можно, пожалуй, приступать к составлению протокола осмотра трупа, — сказал эксперт. Вскрытие я сделаю после, когда вы полностью закончите осмотр помещения.

— Сейчас начнем, — сказал Глебов.

Вложив аппарат в футляр, он подозвал Павлова и сказал:

— Иван Федорович, вот вам бланки и бумага. Я буду производить осмотр, а вы под мою диктовку сразу пишите протокол. Так мы быстрее закончим. А план к протоколу я набросаю сам.

Взяв планшет, Глебов встал посреди комнаты и начал делать наброски плана квартиры, а Павлов сел за стол и в ожидании, пока следователь приступит к осмотру, писал:

«Я, следователь прокуратуры города, младший юрист Глебов, с участием старшего оперуполномоченного лейтенанта милиции Сердюка и оперуполномоченного лейтенанта Павлова, в присутствии судмедэксперта Крайнева и понятых Рябова Василия Ивановича, проживающего по улице Ленина, 40, и Усьевой Анны Ивановны, проживающей по улице Проезжей, 15, произвел осмотр квартиры в доме № 13 по улице Проезжей, где неизвестным преступником была убита проживающая в этой квартире гражданка Гармаш Лукерья Федоровна…»

Когда в протоколе были записаны все данные внешнего осмотра трупа, следователь приступил к детальному осмотру помещения и вскоре так увлекся работой, что чувство неловкости и скованности совершенно исчезло. Легко и свободно Глебов подыскивал нужные формулировки для занесения их в протокол осмотра, обращая внимание понятых и работников милиции на интересующие его детали и стараясь определить, что именно из данных осмотра может ему в дальнейшем больше всего пригодиться.

Осматривая лежавший у стены железный предмет, Глебов задумался: как его назвать?