Будни самогонщика Гоши
Шрифт:
Здесь шла стройка.
Заполнять все пространство внутри замка самогонными аппаратами я не стал. И без того неизбежная вонь от сивушных масел пропитала жилые помещения. К слову, ее не любят даже привычные к запахам самогонщики.
Поэтому я строил спиртзавод. Точнее – заводик. В пятистах шагах от замка огородили частоколом около гектара. Внутри – каменные дома. Стропила, конечно, деревянные. Как и кровля – дранка. Но стены из собранных хрымами булыжников, их при обработке почвы плугом вдосталь выворачивается из земли, они немного улучшат пожаробезопасность. Цемент здесь не знают, раствор – из песка
Если в Дымках в начале пути я готовил брагу прямо в баке, в котором потом и кипятил, сейчас весь технологический процесс разбит на этапы. В первом «цеху» стоят емкости с работающей брагой. Каждая – на двух деревянных осях с колесами, чтоб по готовности перевезти в перегоночный цех и перелить брагу в медные котлы с герметичными крышками, гордость Пахола.
Склад для пустой тары. Увы, только деревянные бочки. Металлических кегов, принесенных в этот мир, мало. Новые мне также недоступны, как МКС.
Цех выдержки. Да, дешевый самогон сразу уедет к покупателям в судейских мантиях. Нужен и качественный, выдержанный.
Вот как делается кальвадос. Берутся сладкие яблоки. Их здесь много, в августе стоят гроши. Не моются, только режутся ножом пополам, удаляется сердцевина и хвостик. Гнилые – в сторону. Потом измельчаются в кашу. Через чистую хостину фильтруется сок. Он должен перебродить в чане. Из чана выходит медная трубка, опускается в кувшин с водой. Бродит долго, потому что без добавления дрожжей. На кожуре присутствуют дрожжи – естественные, а не те, сухие, привезенные из Дымков. Они давно закончились. Как наладить производство дрожжей, да и возможно ли оно на средневековом оборудовании – понятия не имею. В Дымках такой проблемы не стояло, дрожжей – завались, потому и не гуглил, как их делать самому.
Готовая брага заливается в бак и перегоняется. В идеале – дважды. Но это еще не кальвадос, а только яблочная самогонка. Ее особым образом выдерживать надо, минимум – полгода. Потому меньше чем за дин 20-литровую бочку не отдам.
Остальные напитки «для благородных» будут на зерновом самогоне. Я уже прикинул стандартный ассортимент – с очисткой молоком, с настаиванием на всяких вкусностях. Понял, что список получится куда меньше, чем в Дымках. Там работал как вольный художник, по вдохновению. Здесь самогонка должна прокормить сотни людей: мою ЧВК, частную военную компанию под командованием Нирага, дворню, окупить расширение бизнеса в степь. К тому же корица, кориандр, гвоздика и многие другие специи здесь недоступны. Поэтому – скромнее будем, товарищи, как говаривал наш замполит батальона.
Как знак доверия поставил над самогонным делом Саю. Все же жещины менее склонны к объятиям зеленого змия. Учитывая стоимость конечного продукта, особо ей придется следить за кражами – как с выносом сэма в емкостях, так и внутри собственного чрева. Я либерал и против телесных наказаний, но тут Нираг разберется. Высечь приложившегося к ниру на работе – это запросто.
В начале сентября пришлось снять часть людей со стройки на посевную. Верун презентовал саженцы – примерно на шестьдесят повозок. Выторкнулись они из земли прямо около его рощи в моем глействе. Он говорил: выкапывай росток, пока он не выше двух ладоней. Потом корневая укрепится, никакой силой не вырвешь.
Я уже говорил, во мне живет не только Биб. Разметить границы захватываемой
Под его влиянием я уходил все дальше в степь, корябая прутиком на земле где сажать. Привыкшие к моим чудачествам хрымы только головой качали, но выполняли приказ. Через каждый шаг втыкали саженец в неглубокую лунку, засыпали. Полкувшина воды, все. Где номальная почва, а где песок с гравием – до лампочки. Верун гарантировал: сорняк как угодно вырастет. Если подлое животное обломает молодой стебель, вырастет все равно, когда корень успел прижиться.
Заняла посадка почти месяц. Когда втыкали последние, мы с Нирагом проехались в начало ограды. И это – действительно волшебство!
Самые крупные кусты достали до пояса. Из земли высунулись к солнцу еще миллионы побегов – от корней первых.
Если молодые стебли были зеленые, то постарше приобрели коричневый цвет. Листьев мало, и они крохотные. Видно, чтоб меньше испаряли влаги. Все в колючках! Нираг умудрился зацепиться за них рукавом холстинной рубахи. Не мог отодрать.
Я с любопытством наблюдал, как он скинул рубаху и вытащил меч. Хотел обрубить ветки, а дома дать бабам – пусть отцепляют. Куда там! Кусты мягко пружинили под ударами меча. Похоже, на них не осталось даже царапин. Тут, похоже, нужны ножницы по металлу или кусачки. Если справятся.
Во время упражнений с мечом рубаха прилипла к растению спиной и вторым рукавом. Отчаявшись, Нираг бросил попытки освободить ее и остался голый по пояс. Закаленный. Пусть атлетическим торсом красуется, завлекая хрымок-вдовушек и девиц.
А мне интересны были цветки сорняка. Присел, пригляделся. Их много. Каждый – с монетку. Где у нормальных цветков тычинки, там – провал.
Муха, раньше пытавшаяся пристроиться на потную спину Нирага, села на такой цветок. Ее тут же охватили крошечные коготки. Потрепыхалась и замерла. А потом начала проваливаться в хищный зев.
Но еще более странное открытие сделал мой главнокомандующий.
– Глей! Куст жрет рубашку?
И точно. Она двигалась, хоть и медленно. Там, где ткань соприкасалась с цветком, те же коготки вступали в дело. Холстина покрылась дырками.
– Ты прав. Жрет. Сдается мне, Нираг, если в кустах человек или кхар запутается, останетлся от него один скелет.
Главное, чтобы Верун сдержал слово. Чтоб генно-модифицированный сорняк не начал развиваться в сторону Кираха. Не остановится – скоро весь Мульд станет непригодным для жизни. Но что касается растений, я божку верил…
Дома я вручил Нирагу ТТ и три десятка патронов. Кроме того, истратил дюжину, обучив осовам стрельбы. С пяти шагов по кхару точно не промажет. У меня скопились три пистолета Макарова, не самое любимое оружие, но привычное с армии, к ним сорок семь патронов. С шагов двадцати по ростовой фигуре попаду. Дальше – только если жертва окаменеет секунд на пять, как позировали перед фотографом полтораста лет назад. Для стрельбы на сотню шагов есть цыганский ППС. Стреляя экономно и выпуская по одной-две пули, боеприпасов пока хватит. На оборону. Геноцид мне не нужен. А Нираг счастлив как ребенок. Любят мальчики стреляющие игрушки. Я наигрался в армии и не тащусь от них. Просто – необходимость. Для выживания.