«Буду верен словам до конца». Жизнеописание и наследие иеромонаха Василия (Рослякова)

Сборник

Псалом 12

Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец,

доколе будешь скрывать лице Твое от меня?

О Господи, доколе будешь Ты Все забывать меня и забывать, Ну сколько же еще глаза Твои Не будут моим взглядам отвечать? Ну сколько утешать себя могу, Коль сердце плачет день и плачет ночь, И сколько буду клясть свою судьбу, Когда не в силах сам себе помочь? Ты, Господи, хоть раз взгляни сюда, Услыши хоть обрывки слов моих, О смысле растолкуй мне бытия, Пока я сном последним не затих; Пока не намекнули мне друзья, Что сломлен я и выбился из сил, Пока не поклонилась голова Тем, кто меня когда-то невзлюбил. Я ж уповаю к милости и жду — Пролей ее живительным дождем. Тогда я о любви Твоей спою, Как я пою об имени Твоем.

Псалом 78

Боже!

язычники пришли в наследие Твое,

осквернили святый храм Твой,

Иерусалим превратили в развалины.

Пришлые, Боже, в наследье вошли. В святилища, как в кладовые, вступили И город великий, столицу земли, В хранилище снеди людской обратили. Навек ублажили они воронье, Кормя его вволю глазами людскими, И было довольно земное зверье, Питаясь по норам телами святыми. И так полюбилась им наша земля, Что воду они перепутали с кровью, И долгое время горчило слегка Зерно, напоенное этой любовью. Мы стали посмешищем мира всего, Молчим и глаза свои в сторону прячем. Ну сколько же, Господи, сердце Твое Еще не услышит сыновнего плача? Сколько еще отплатить мы должны В счет прегрешений хмельного отцовства? Мы уж и так, как пригоршня золы, Ветром которая в поле несется. Чтоб не твердили нам: где же ваш Бог? — Сам отомсти этим скаредным пришлым, Только б увидеть униженный мог, Только б сумел погребенный услышать. Пусть содрогнется пред Господом твердь От всех воздыханий, прошедших безвестно, Тогда, может, нас, обреченных на смерть, Спасешь Ты невидимо Духом чудесным.

Псалом 138

Господи! Ты испытал меня и знаешь.

Ты испытал меня, Боже, и знаешь, Ведаешь все, недоступное мне. Часто, наверно, сомненье прощаешь, Видно которое только Тебе. Пусть я шатаюсь по свету тревожно, Пусть укрываюсь в домашнем углу, Ты обнимаешь меня, словно воздух, Руку в скорбях предлагая Свою. Знаю – когда мной слагаются песни, Нет еще слова на чистом листе, Ты его видишь прозреньем чудесным, В сердце влагая настойчиво мне. Сколько я рылся на кладбищах книжных, Сколько я дум передумал в себе, Все ж, не сумев вдохновенья постигнуть, В церковь пошел помолиться Тебе. Дивен мне разум небесного свода, Дивно свеченье далекой звезды. Видел я край совершенства земного — Слово же Божье обширней земли. Где от души мне своей затаиться? Где не настигнут раздумья меня? Я по Вселенной промчался как птица — Места такого не знает она. Если скажу: «Может, тьма меня скроет, Будет мне ночь неприступной стеной», — Сердце тотчас заскулит и завоет, Ночь освещая тоскою грудной. Дивно я создан Божественным Словом: Будто бы соткан из ткани земли С замысловатым телесным узором, С тайным до времени светом внутри. Боже, меня испытай. И поведай, Что притаилось за словом моим. С книгой тогда я оставлю беседы, Духом начну обучаться Святым.

Псалом 101

Господи! услышь молитву мою,

и вопль мой да придет к Тебе.

Научи меня, Боже, Ушедшие годы считать. Может, стану тогда я Хотя бы немного умней. А то буду до смерти Унылые песни слагать О земле, о любви, О судьбе бесприютной своей. Мне мечталось по жизни пройти С беспокойно горящей душой, Освещая пути, Зажигая умы и сердца. Но душа, обгорая, Рассыпалась теплой золой, И былое куда-то исчезло, Как дым от костра. И теперь вот я мыслями разными, Словно чумой, заражен, Забываю о хлебе И сыт я печалью одной. Мне осталось к старухе с косою Идти на поклон, Чтоб под корень меня резанула, Как стебель сухой. День зачем мне, Когда при сиянье его Я отчетливей вижу Развалины наших святынь. Ни к чему мне и ночь — Я уснуть не могу все равно, Словно ворон на кровле, Сижу у лампады один. Так зачем же Ты, Боже, Мне радость познанья дарил, Подавал вдохновенье По прихоти глупой моей, Коль теперь я жалею, Что денег совсем не скопил И не добыл почета Себе и хвалебных речей. Пощади меня, Господи мой, Ибо время пришло, Ибо даже лукавые Стали грехи вспоминать — Воздыхают о прошлом, Развалины ценят его… Научи меня, Боже, Ушедшие годы считать.

Псалом 60

Услышь,

Боже, вопль мой,

внемли молитве моей!

О Боже, Ты выслушай вопли мои — Их больше не слышал никто. Молитве моей стихотворной внемли, Коль мне вдохновенье дано. От самого дна океанских глубин, Из пропасти самой ночной, Где эха уж нет и живу я один, Взываю я рифмой простой. Когда разгорается сердце мое, Воздвигни меня на скалу, На гору, на камень, на что-то еще, Куда мне не влезть самому. С Тобой становлюсь я как тот исполин, Что держит все небо плечом, С Тобой я взлетаю орлом молодым, Туман рассекая крылом. Услышал Ты, Боже, обеты мои И мне возвестил в тишине, Что дал мне в наследие петь о любви, О грустной моей стороне. И Ты приложи к удивительным дням Еще удивительней дни, И слишком короткие жизни певцам Хотя б после смерти продли. И буду я имени петь Твоему, Пока на земле моя тень, И буду тянуться губами к кресту В воскресный и праздничный день.

Из дневника

Не требуйте моих волнующих строчек, Прозрения, раскрытия тайн от меня, Раз только мгновенья вам сердце щекочут Вчерашние, старые будто слова. Не ждите отчаянных новых признаний, Коль прежние песни слежались в пыли, Коль груды отцовских стихов и преданий Никак не обучат вас тайнам любви. И надо б сказать: «Уходи, вдохновенье!» И долго, на годы, навек, замолчать, Чтоб кто-то по давним постиг песнопеньям Все новое, что мы смогли бы сказать. И пусть окажусь молчаливым, надменным — У времени я постоянству учусь… Зачем же вам новый порыв откровенья, Коль прежний не хочется знать наизусть.

24 апреля 1986 г.

«Пусть под вечер бываю я грустен»

Пусть под вечер бываю я грустен, Пусть все гляжу и гляжу за забор, На далекую Оптину Пустынь, На высокий Введенский собор.

«Этой теме не будет износа»

Этой теме не будет износа, Горло сдавит к России любовь… И по венам толкает вопросы, Словно комья, славянская кровь. …………………………………………….. Но все тянет за русские дебри Умереть в предназначенный срок.

«В декабре я впервые увидел звезду»

В декабре я впервые увидел звезду И впервые прислушался к ночи. И теперь даже если о солнце пишу, Она где-то среди моих строчек.

«Дай, Псалмопевец, гусли мне!»

I

Дай, Псалмопевец, гусли мне! Твои дай струны и органы, Чтоб я запел под стать тебе Самозабвенными псалмами. Вложи, святый, в мои уста Язык твоих смиренных песен, Язык, вмещающий слова, Которым мир бывает тесен. Дай мне твои слова, Давид. Они сродни душе скорбящей. Как солнца огненного вид Сродни кадильнице горящей. Что принесу и что воздам Тебе, смиренная обитель, Твоим могилам и крестам, Которым ныне я служитель? Псалмы и песни принесу Тебе, блаженная пустыня. Спасенья Чашу прииму И призову Господне имя.

II

Дай, Псалмопевец, гусли мне! Твои дай струны и органы, Чтоб я запел вослед тебе Самозабвенными псалмами. Что мне искусство и стихи, Что дар нежданный вдохновенья, Когда душа полным-полна Одной строкою псалмопенья. Что принесу и что воздам Тебе, старинная обитель, Твоим могилам и крестам, Которым ныне я служитель? Душа тебе уж отдана. Прими и тело, коль захочешь. Прими все то, чем от Творца, От Бога наделен средь прочих. Поклон сыновний положу Тебе, блаженная пустыня. Спасенья Чашу прииму И призову Господне имя.

21 ноября 1990 г.

III

Дай, Псалмопевец, гусли мне! Твои дай струны и органы, Чтоб я запел под стать тебе Самозабвенными псалмами. Скудны чернила и перо! И рифмы тщетны вдохновенья. Давид, дай пение твое, Пропеть о самом сокровенном. Дай мне твои слова, Давид, Они сродни душе скорбящей. Так солнца огненного вид Слегка сродни свече горящей. И хладен стих мой вдохновенный. Дай сердца голос сокрушенный.