Бухгалтер Его Величества
Шрифт:
– Я шел за вами от самого министерства. Уверен, этот крохобор Жаккар не сказал вам ничего полезного. Но даже если и сказал, то советую вам, ваша светлость, не верить ни одному его слову. А вот я, сударыня, с удовольствием добуду для вас те сведения, которые будут вам нужны.
– Да кто вы такой, сударь?
Но ответить он не успевает – к лавке подъезжает карета графа, а сам месье Амбуаз распахивает дверцу, приглашая меня внутрь.
Мой собеседник смущается, отвешивает мне еще один поклон и быстро говорит:
–
Я забираюсь в карету и вижу недовольный взгляд графа.
– Что от вас хотел этот пройдоха, сударыня? Надеюсь, он вас не напугал?
– Нет-нет, всё в порядке. Меня немного удивила его осведомленность. Кроме того, я так и не поняла, кто он такой.
Месье Амбуаз хмыкает:
– Он аферист – причем, довольно ловкий. Он успел поработать в нескольких министерствах – в том числе, и в моем. И отовсюду его выгоняли – да-да, за мошенничество. А что касается осведомленности... Понятия не имею, как он это делает, но он обычно знает всё и обо всём. Но связываться с ним я не советую – он из тех, кто продаст родную сестру, если за нее предложат хорошую цену.
Я смотрю в окошко кареты, и всё еще стоящий на тротуаре месье Дюбуа слегка приподнимает шляпу.
18. Государственный совет
На ознакомление с документами мне не дают и пары дней. Приглашение на государственный совет приходит так неожиданно, что у меня опускаются руки.
– Я не прочитала и половины того, что мне прислали из министерства финансов, – мы с графом сидим в его кабинете, и я рассеянно перебираю разложенные на столе бумаги. – Может быть, можно отложить мой доклад хотя бы до следующей недели?
Месье Амбуаз и сам выглядит обескураженным. Но, тем не менее, решительно качает головой:
– Вы с ума сошли, ваша светлость! Государственный совет собирается слишком редко, чтобы можно было перенести ваше выступление на другое заседание. Конечно, вы можете отказаться – но другого шанса вам не дадут.
– Но не кажется ли вам, ваше сиятельство, что это заседание было назначено столь поспешно именно для того, чтобы не дать мне времени к нему подготовиться?
Граф делает глоток из стоящего перед ним бокала с вином:
– Думаю, сударыня, так оно и есть. Но это ничего не меняет.
Он прав. Если я откажусь, они только порадуются. Наверняка у самих членов государственного совета рыльца в пушку – не зря же они так подсуетились. Отказ от доклада – это признание поражения. И по сути – отказ от работы. А это значит, что даже на выплаченный Вересовым аванс я не смогу претендовать. Ну, разве что, действительно, устроюсь поработать фавориткой.
– Советую вам хорошенько выспаться, сударыня, – граф подносит ладонь к губам, с трудом подавляя зевоту. – Примете решение утром, на свежую голову. И поверьте – никто не
Я стискиваю зубы, чтобы не ввязаться в дискуссию. У нас по статистике девяносто процентов бухгалтеров – женщины. Но они тут вряд ли это поймут.
Я не сплю почти всю ночь. Делаю выписки, считаю (а без компьютера и калькулятора делать это ох как непросто!), формулирую вопросы. Вопросов у меня много. А вот толковых предложений нет.
На некоторые вопросы утром за завтраком отвечает месье Амбуаз. Сюзанна, слушая нас, только хмыкает, давая понять, как она относится к моему желанию работать.
– Вас засмеют, милочка! – заявляет она без тени сомнения. – И будут правы. Женский ум не предназначен для сложных материй.
Я не хочу с ней спорить. Наверняка всё так и будет.
– Кто входит в состав государственного совета?
Граф промокает губы салфеткой.
– Все министры Тодории и дядя его величества – принц Этьен. Иногда собирается расширенный состав совета – тогда к нам присоединяются представители торгового и крестьянского сословий. Но это – в исключительных случаях.
Для поездки на заседание я выбирают элегантное фиолетовое платье, отороченное по вороту и рукавам тонким золотистым кружевом. Когда я появляюсь у кареты, месье Амбуаз одобрительно кивает.
– Будьте смелее, ваша светлость! – подбадривает он по дороге. – Покритикуйте что-нибудь – да хоть ту же работу приюта.
Я усмехаюсь:
– Боюсь, это отразится и вас, ваше сиятельство. Вас обвинят в отсутствии контроля за расходованием средств в вашем министерстве.
Он не очень весел, но всё же машет рукой:
– Ничего. В попечительском совете приюта состоят немало важных особ – я разделю ответственность с ними. Да, ваша светлость, – не забудьте сказать, что у вас не было времени для более серьезных выводов.
Не думаю, что мои оправдания будут услышаны. Боюсь, что большинству министров мои выводы не нужны.
Заседание совета начинается без меня. Я дожидаюсь приглашения в небольшой комнате. Сначала присаживаюсь на оттоманку у окна, но почти сразу вскакиваю – когда я нервничаю, я не могу сидеть на месте. И голос пришедшего за мной клерка заставляет меня вздрогнуть.
В зал заседаний я вхожу с неожиданной робостью. Я держу в руках несколько листов бумаги, исписанных с обеих сторон.
Члены совета сидят за большим овальным столом. При моем появлении они приподнимаются (этикет, как ни крути!), но во взглядах их я не замечаю приязни. Снисхождение, некоторый интерес (не к бухгалтеру – к женщине), а по большей части – недовольство. Им не хочется меня слушать. Я для них – надоедливая американка, которая отвлекает их от важных государственных дел.
Только граф Помпиду бросает мне робкую улыбку.