Бухгалтер Его Величества
Шрифт:
– Приступы случаются у нее время от времени, – замечает мои сомнения мадам Помпиду. – А между ними она – обычный ребенок. Но те, кто видел ее в те дни, когда она теряет рассудок, говорят, что ей блазнятся какие-то существа, и она становится совершенно невменяемой. Конечно, его величество пытается сохранить это в тайне, но на каждый роток не накинешь платок.
– Бедняжка! – вырывается у меня.
– Вы, милочка, сейчас о ком? – уточняет Сюзанна. – Поверьте, девочка своих странностей еще не осознает. А вот его величество мне действительно жаль. Во дворце ходят слухи, что всё это не просто так. Кажется, бабушка
– Но разве это сумасшествие проявилось как-то в отце Рейнара или в нём самом?
Сюзанна придвигается ко мне еще ближе и совсем переходит на шепот:
– Многие полагают, что именно этим объяснялось странное увлечение короля Анри золотоискательством. Он тогда действительно будто сошел с ума. А что касается короля нынешнего, то все мы надеемся, что его эта участь минует.
В коридоре слышатся чьи-то шаги, и графиня отстраняется и нарочито-громко говорит:
– Нравится ли вам ваше бальное платье, милочка? Мне кажется, на него стоит добавить еще немного венецианских кружев. Не сомневаюсь, что ваше появление на балу произведет фурор. Двор уже взбудоражен. Вы – первая дама, которую заслушал государственный совет. Но мне хотелось бы, чтобы, появившись при дворе, вы всё-таки занялись тем, что подходит женщине гораздо больше. Вам надлежит выйти замуж и сосредоточиться на семье. Оставьте эти скучные государственные дела мужчинам.
Предстоящий бал меня пугает не меньше, чем борьба с министрами. Я никогда не была на балах. Конечно, я читала о них в книгах и видела в кино. Но считать подобные источники заслуживающими доверия было бы глупо.
– Боюсь, на балу я проявлю себя не с самой лучшей стороны. У нас в Америке всё происходит совершенно по-другому.
– Ничего, милочка! Вы быстро привыкнете. Никто не ждет от вас блестящих знаний нашего этикета. Все понимают, что вы росли в другой среде, – она произносит это с заметной ноткой превосходства. – Я слышала, что титулы у вас не имеют того значения, какое имеют у нас, и что богатый промышленник или торговец в вашем обществе может быть принят наравне с графом или маркизом.
А вот об этом она говорит почти с ужасом. Впрочем, она быстро возвращается к более приятной теме.
– Наверняка, ваши занятия с учителем танцев дадут результат.
Я нервно хихикаю. Мне кажется, я повергаю славного месье Шарля в шок. Он поражается моей неуклюжести (хотя и не говорит об этом вслух) и уже смирился с тем, что полную танцевальную программу вечера я освоить не в состоянии. Мы сосредотачиваемся на кадрили и котильоне.
– На первом балу вы можете вообще не танцевать, – разрешает Сюзанна, – хотя тем самым вы лишите себя значительной части удовольствия. Если хотите, я объявлю об этом заранее – чтобы кавалеры не докучали вам приглашениями.
И всё-таки она надеется, что я сумею показать себя и в этом. Именно она выводит меня в общество, и ей хочется, чтобы о моем появлении на балу восторженно говорила вся Тодория.
Она обращает внимание на каждую мелочь. Достаточно ли роскошно платье? Не слишком ли высок каблук у туфель (ха-ха, это после шпилек-то)? Сумеет ли
Она полагает, что мелочей в таком деле нет, и невольно заставляет волноваться и меня саму. Не удивительно, что в ночь перед балом я долго не могу заснуть.
27. Начало бала
Во дворец мы отправляемся в красивой карете, которую графская семья использует в особо торжественных случаях. Эта карета так похожа на картинку, что я в детстве видела в книжке про Золушку, что с моего лица всю дорогу не сходит улыбка. Надеюсь, карета в полночь не превратится в тыкву.
Мы вливаемся в вереницу других, не менее роскошных карет, и медленно продвигаемся к парадному крыльцу дворца. От этой неторопливости мое волнение только растет.
– Расслабьтесь, дорогая, – Сюзанна легонько похлопывает меня веером по руке. – Можете даже вздремнуть.
Что месье Амбуаз уже и делает с удовольствием – с противоположной лавки доносится его храп.
– Не вздумайте разговаривать с мужчинами, которые не были вам представлены должным образом, – графиня пользуется случаем и напоминает мне об этикете. – Может быть, у вас, за океаном, на это не обращают внимания, но в нашем обществе весьма консервативные нравы.
Когда мы, наконец, поднимаемся по лестнице и входим в большой, сияющий огнями зал, мне кажется, что взоры всех присутствующих обращаются ко мне. Нас объявляют, и я слышу, как сдержанный рокот проходит по рядам гостей. Похоже, я в Тодории – личность известная.
Графиня довольна произведенным эффектом. Мы проходим к одному из окон и останавливаемся.
– Пока его величество не откроет бал, все так и будут стоять у стен, – поясняет Сюзанна. – Но зато я сейчас покажу вам тех, с кем вам, наверно, часто придется встречаться.
У противоположной стены стоит уже знакомая мне герцогиня Клэр де Жуанвиль. Пожалуй, ее наряд – светло-голубой, с серебристой вышивкой – самый роскошный на балу. И диадема в волосах усыпана бриллиантами.
Клэр замечает мой взгляд и чуть наклоняет голову в знак приветствия. По ее ярким губам пробегает дежурная улыбка. Я тоже приветствую ее и слышу шепот Сюзанны:
– Обратите внимание, рядом с ее светлостью – ее супруг.
Мужчина высок, красив и довольно молод. Я почему-то ожидала увидеть старика. У герцога цепкий, хищный взгляд. Он не похож на человека, которого можно обманывать безнаказанно. И, тем не менее, он прощает жене измены. Почему? Имеет свою выгоду от этого? Титул? Деньги?
– А вот и французская родственница герцогини, – хмыкает Сюзанна, – вон там, справа. Та, которая заняла должность статс-дамы. Не правда ли, ужасная дурнушка? Не понимаю, как его величество мог одобрить такое назначение.
Стоящую рядом с Клэр женщину лет тридцати назвать красавицей действительно нельзя – особенно на фоне самой герцогини. Но, похоже, ее саму подобные сравнения ничуть не волнуют.
– С маркизом Жаккаром вы уже знакомы, – продолжает графиня. – На балах он бывает таким же скучным, как и в своем министерстве.
От созерцания остальных гостей нас отвлекает церемониймейстер.
– Его величество король Тодории Рейнар Пятый! Ее высочество принцесса Луиза!
Все почтительно склоняются, и я сама осторожно, пытаясь не запутаться в подоле платья, приседаю.