Шрифт:
Глава 1
Он
Он обнаружил себя, находящимся в старой заброшенной церкви. Неяркие лучи солнца мягко освещали темные бревенчатые стены, и сохранившиеся кое-где на них прямоугольники тёмных истертых икон; а также более светлые места, где когда-то, видимо, висели остальные образа. Его окружали разнообразные предметы, названия которых он не знал. Здесь еще витал тот особый церковный аромат ладана, смол, впитавшихся в стены.
Он попытался пошевелиться и слегка изменил свое местонахождение в пространстве, вернее, изменилось видение предметов. Движения своего тела он не почувствовал. Попробовал
– Я умер? – произнес он. Не ртом, не губами, но как-то произнес. Вслед за этим он услышал (видимо, не ушами) шаркающие шаги, покашливание…
К нему приближался старик в темном балахоне с капюшоном. Креста на балахоне, характеризующего вошедшего, как священника, не было. Старик поглядел на него яркими карими, слишком молодыми глазами на пергаментно-бледном лице.
– Да, – ответил старик, – в известном смысле, определенно.
– Кто ты? И кто… – я? Как я попал сюда? Где мое тело?
– Слишком много вопросов сразу, – произнес старик, присаживаясь на деревянную скамью. – Да, ты умер. Тело твое в могиле, а ты – дух. Осознай это как-нибудь для начала, и успокойся. Это не страшно; рано или поздно это происходит со всеми.
– А кем я был? Как я умер? Почему я ничего не помню?
– Тебе и не нужно помнить. Ты – дух. Что было в той жизни умерло вместе с тем человеком, которым ты когда-то был.
– Почему же тогда я не в раю? Или хотя бы в аду? Или это и есть ад или рай?.. Должен же быть Суд!.. Господь Бог…
Старик вновь покашлял, помолчал…
– Послушай… Суд был, только ты его не помнишь. С тобой сложно было. А мне нужен ученик. Ты – мой избранник. Постепенно поймешь все. Ну… многое. Будешь изучать этот мир, людей, их страсти, пороки, желания… Ты слишком мало узнал при жизни. Теперь наверстаешь. Когда я буду в тебе уверен, – начнешь выполнять часть моей работы… Я стар, я устал. Я слишком долго живу…
– Какой работы? Кто ты? Ты не Бог, не ангел… Ты – Дьявол?!
Старик мелко и глухо засмеялся.
– Хе-хе… Можно и так сказать… С вашей точки зрения. Хотя я не люблю этих пафосных названий.
Глаза старика недобро, но и не зло, а иронически блеснули. Беззубый рот шевелился с трудом.
– Я – человек. Но родился очень давно. Почти так давно, как сотворен мир. Тогда люди жили гораздо дольше, а моя миссия… Но всему есть предел. Я – человек, призванный править этим миром. Не единственный. Есть и другие, подобные мне. Как там у вас говорят: “Миром правит Сатана”? – так вот: миром правят эмоции, чувства, страсти. Все это астральная часть; а она на Земле фактически главная, физическая подчинена ей. Ментальность – это уже выше; это ищущая, познающая, божественная область… Но не она правит миром.
– Не понимаю…
– Не спеши. Ты говорил про рай и ад… Рай, – это временная школа для большинства душ, которые будут рождаться вновь, и, таким образом, "жить вечно"… Ад? Что значит ад? Ад бывает на Земле: войны, пытки, предательство, горе; физические и душевные болезни, – вот он, ад…
– Тогда почему…
– Потому. Совсем некачественные души, без наработанного опыта, необязательно, кстати, преступники и убийцы, а просто пустышки, они уничтожаются, вот и всё. Они не живут вечно. Но в любом случае, ни те, ни другие, ничего об этом не помнят, хотя и все стремятся… Смысл для них? Никакого. Они лишь пешки. Редким талантам удается что-то вспомнить потом, это, так сказать, наш «брак». Потому бывают и третьи… – Старик поморщился.
– Кто?
– Вроде того… Но не совсем. Ты был избран специально; ты под контролем, можно сказать, наш эксперимент… Эти же…
– Ага! Привидения, да?! – он чуть не захлопал в ладоши от радости, что начал понимать; да вспомнил, что руки отсутствуют, хлопать нечем…
– И они тоже. И другая нечисть. Бывает. Впрочем, несчастные они. Хотели всех перехитрить, остаться жить в своей жизни, со своей, неизмененной душой; с телом – сущностью, похожим на их прижизненное тело. Лешии, русалки, водяные, домовые… Это люди их так делят. А суть одна: души неприкаянные. Своих найти не могут; по-нормальному общаться с оставшимися на Земле не получается. Хотят, чтоб их любили, а их боятся. А порой и вправду дух исказится, злобой пылает. Пугает, может и сотворить что… Нет, не дело это…
– Почему же вы их не ловите, не уничтожаете тогда?
– Ловим порой… Прятаться умеют; не зря же: кто-то в воде живет, кто-то под корягой. Я – старик, не полезу туда. А Господу вообще не до этих… Не его сфера… – Старик замолчал, прикрыв глаза.
Не заснул ли?
– Так кто вы все-таки? Как называть вас? Зачем вам я, и… кто – я?
– А, – старик выпал из полудремы. – Вот видишь, каким я стал… Ты, – может быть, – заменишь меня; если я смогу обучить тебя, как должно. Как учился я. С чистого листа…
Звали меня Астарий… Но это неважно. Здесь я хозяин. И для тебя, – хозяин, учитель. Не будешь учиться как должно, – могу и уничтожить, – внезапно сверкнул глазами старик; но улыбнулся, дал понять, что это не всерьез.
– Люди глупы, – продолжал Астарий. – Они думают: есть добро и зло. Нет. Есть мысли, – и есть эмоции. Страсти. Страсти они считают грехом… Видишь ли, мысли, – они нейтральны, логичны. В правильных мыслях ты должен сначала возлюбить Бога, затем человечество, затем себя; или , – наоборот: себя, затем человечество, – тут разницы мало. Разум говорит, что вечен лишь Бог; он создал всех нас разными; и ничто не является ничьей заслугой. Ты должен служить, жить правильно, совершать правильные поступки, и, – Астарий улыбнулся, – избегать пагубных страстей. Любая страсть, – то есть, – любая эмоциональная составляющая, – есть грех. Любишь ты хоть своего ребенка, – ты уже выделяешь его среди других, ставишь над другими; а это нехорошо, неправильно. В идеале ты должен одинаково относиться к своим и чужим. То есть… Никак не относиться. А поступать при этом правильно. Влюбляться вообще нельзя: партнера надо выбирать по разуму; и любить в нем лишь то, что он также любит Бога, и правильно мыслит. А так, как я заведую именно чувствами и эмоциями… грехами… можешь считать меня Дьяволом… хе-хе. Хотя я человек. Просто – приближенный…
– Почему же любое чувство, – грех? Как так может быть?
– Потому… Разум прямолинеен, а эмоции – это весы. Чем больше на одной чаше, тем выше подскочит противоположная. Так называемые "хорошие" чувства возникают за счет противоположных, плохих… Ну не бывает чувств, – без противопоставления. Чем сильней ты любишь женщину, – тем хуже тебе кажутся остальные. Чем яростнее ты защищаешь родину, – тем сильнее ненавидишь врага. Чем больше ты привержен честности, порядочности; восхищаешься талантами, – тем сильней ненавидишь лживых людей, предателей; возмущаешься бездарями, занявшим чье-то место… А это – порок. Это нельзя… Все созданы Богом, нужно ко всем относиться одинаково. Вообще… любая страсть… губительна для души. – Старик зевнул. – Да, и вот еще. Наивные люди. Когда они впадают в религиозный экстаз, – они думают, что стали ближе к Божественному. Ничего подобного! Экстаз – всегда плохо. И религиозный ничем не отличается от любовного, или магического. Только люди этого не понимают.