Букет прекрасных дам
Шрифт:
Я вернулся к своей машине и позвонил Федотовой.
— Алло? — пропел девичий голос.
— Можно Ларису?
— Мама, тебя! — заорала девушка.
Через секунду снова послышалось: «Алло», — произнесенное точь-в-точь таким же юным голосом.
— Вы Лариса?
— Да.
— Простите за беспокойство, имя Оли Родионовой вам знакомо? Вы еще учились…
— Я великолепно помню Олю, — перебила меня женщина, — только она давно умерла. А в чем дело?
— Мать Родионовой хочет найти отца Риты.
— Ничего не понимаю! —
Я принялся довольно путано объяснять суть вопроса.
— Ладно, — смилостивилась собеседница, — чего по телефону разговаривать, лучше приезжайте ко мне, пишите адрес.
Примерно через час я входил в подъезд высокого дома из красного кирпича. Элитная постройка, как теперь выражаются. Вот только место для здания, на мой взгляд, выбрано неудачно. Шикарные окна, большие, с зеркальными стеклами, смотрели прямо на шоссе, а в двух шагах от дома шумел огромный рынок. Но подъезд впечатлял, даже пугал. Когда-то подобный эффект использовали зодчие в Испании, во времена инквизиции. Огромные мрачные соборы должны были подавлять человека, пришедшего на службу, лишний раз напоминать о его ничтожности перед богом.
Наверное, архитектор, проектировавший подъезд дома, вовсе не желал достигнуть подобного эффекта, но я почувствовал себя неуютно в почти сорокаметровом пространстве, застеленном коврами, завешанном картинами и заставленном горшками то ли с настоящими, то ли с искусственными цветами.
— Вы к кому? — поинтересовался охранник.
— К Федотовым, в сто двадцатую.
— Присядьте на минуту, — вежливо указал секьюрити на кресло.
Увидав, что я покорно выполнил указание, охранник позвонил в квартиру, выясняя, сказал ли гость правду. Поняв, что Федотова ждет меня, парень без тени улыбки произнес:
— Пятнадцатый этаж.
Не сказав ему «спасибо», я вознесся вверх и увидел, что дверь нужной квартиры открыта, а на пороге стоит стройная девушка. Ожидая, что она сейчас крикнет: «Мам, к тебе пришли», — я шагнул в ее сторону и услышал вопрос.
— Это вы хотели узнать об Оле Родионовой?
— Вы Лариса Федотова? — глупо удивился я.
— Да, — спокойно пояснила девушка, — входите, раздевайтесь и объясните что к чему. Честно говоря, я ничего не поняла из ваших слов, сказанных по телефону.
Я начал стаскивать куртку, затем ботинки. В голове быстро крутились цифры. Дочери моей хозяйки в этом году должно было исполниться сорок. Значит, стоящей передо мной даме примерно столько же, ну на год меньше, предположим. Но как она выглядит!
Правда, когда Лариса проводила меня в гостиную, стало понятно, что ей уже исполнилось тридцать. Легкие морщинки, «гусиные лапки», бежали от уголков глаз к вискам. Но шея была свежая, грудь упругая, а талию я сумел бы обхватить двумя пальцами. Ей можно лишь с натяжкой дать тридцать лет, но сорок — никогда.
— Слушаю, — улыбнулась Лариса и села на стильное кресло.
Я отметил, что она не развалилась на удобном
— Мать Ольги Родионовой, Элеонора, обеспеченная дама, — начал я подробный рассказ.
Суть его сводилась к одной, очень простой вещи. Нора чувствует себя плохо, находится в больнице, в реанимации. Возраст уже не юный, в голову закрадываются мысли о смерти. Нора боится, что после ее кончины внучка Рита не сумеет справиться с завещанным ей огромным богатством. Поэтому очень хочет отыскать отца девочки. Ему, наверное, около сорока лет, и, если он человек достойный, пусть даже имеет семью и других детей, Элеонора сделает его опекуном.
— Ну а я тут при чем? — спокойно спросила Лариса.
— Ольга дружила с вами.
— Почему вы так решили?
— Мне ваш телефон дала Инна Селезнева.
— А, ябеда, — фыркнула Лариса. — Наша Инночка всегда все про всех знала, только неточно. Отвратительная особа была. Вечно носилась с тетрадкой, всех отмечала, какие-то замечания записывала, наушничала в деканате. Ее терпеть не могли. Все она вам наврала, не дружили мы с Ольгой, так просто общались. Встречались на занятиях. Привет, привет — и разбежались. Если она кому про свою личную жизнь рассказывала, то не мне.
— И вы не знали про беременность?
Лариса рассмеялась:
— Конечно, знала, разве такой живот скроешь! Только никогда не спрашивала, естественно, об отце ребенка. Да и неинтересно было. Я как раз, когда она погибла, замуж собиралась. Жалко, естественно, девушку, даже на похороны сходила.
— А с кем дружила Оля?
— С Женей Сергеевой, — спокойно ответила Лариса.
— Телефончик не подскажете?
— Увы, — покачала головой дама, — Женька очень давно укатила в Израиловку, никаких координат никому не оставила. Впрочем, поговаривали, что она перебралась то ли в Америку, то ли в Германию.
— Жа-аль, — протянул я, — просто очень жаль.
— Не расстраивайтесь, — улыбнулась Лариса, — Родионова очень скрытной была, думаю, что даже лучшей подруге ничего не рассказала. Так что не ищите. А матери Оли просто посоветуйте найти порядочного приятеля в качестве опекуна.
— Ладно, — сказал я, — поеду теперь к Неле.
— К кому? — спросила Лариса.
— К Неле Малышевой.
— Зачем?
— Инна сказала, вроде они были подругами.
— Ой, не верьте, только время потратите. Ничего она не знает.
— Может, оно и так, — вздохнул я, — но проверить не мешает, мне хозяйка деньги за работу платит.
— И где только люди берут таких дисциплинированных служащих? — улыбнулась Федотова. — Если не жаль себя, отправляйтесь. Только имейте в виду, Неля, к глубокому сожалению, давно превратилась в алкоголичку. Веры ее словам нет никакой, за пару сотен рублей такого порасскажет! Волосы зашевелятся!
— Все равно съезжу, — вздохнул я, — последняя зацепка осталась. Честно говоря, я рассчитывал на вас.