Букет прекрасных дам
Шрифт:
— Он был пьяница и наркоман.
— Согласен, но не это главное.
— А что? — поинтересовался я. — Киньте брюки, пожалуйста.
Леонид дал мне одежду.
— Главное то, что он являлся творческим человеком, увлекающимся, с обнаженными нервами, такие сгорают раньше. Вы ведь тоже поэт?
— Кто сказал?
— Николетта.
— Она-то как здесь оказалась?
— У вас в пиджаке зазвонил мобильный, Лариса ответила, и так познакомились с вашей матерью.
— Ясно, — буркнул я, влезая в свитер.
— Вы можете
— Совершенно спокойно.
— И куда сейчас?
— Ну, по делам.
— Голубчик, — обеспокоенно произнес Леонид и положил мне на плечо руку, — не глупите. Отправляйтесь домой и в кровать, по крайней мере до завтра. Подобные «звонки» от организма нельзя оставлять без внимания.
— Хорошо, наверное, вы правы.
— Вот и умница. Лариса! — крикнул Леонид.
— Да? — отозвалась дама.
— Не советую Ивану Павловичу садится за руль.
— Велю Пете отвезти его.
— Но моя машина… — слабо вякнул я, понимая, что в действие приведены такие силы, сопротивляться которым невозможно.
— Петя доставит вас на вашем кабриолете, — хмыкнула Лариса.
— Лучше ко мне, — зачирикала Николетта. — Ах, дорогой, представь, как тебе будет хорошо в твоей любимой комнате, около меня, я буду за тобой ухаживать.
Я представил, как она без конца врывается в спальню под разными предлогами, пристает с разговорами, а потом устраивает истерику, и быстро сказал:
— Это было бы чудесно, Николетта, но Элеонора может меня уволить. Одно из основных выдвинутых ею условий — это постоянная ночевка на работе.
— Ужасно, — всхлипнула маменька, — я буду беспокоиться за тебя. Впрочем, пришлю Тасю с куриным бульоном. И не спорь! Только суп из цыпленка, волшебное средство.
Если я что и не перевариваю, так это супы.
— Спасибо, Николетта, съем с удовольствием.
— Ларочка, — забормотала маменька, — значит, завтра вы у меня, жду с нетерпением.
Последовал обмен поцелуями, и мы наконец добрались до прихожей. Когда Николетта, надев шубку, уже стояла у двери, та внезапно распахнулась, и появилась раскрасневшаяся от мороза Ксюша. Я вздрогнул. Сейчас, из-за того, что на девочке была красивая норковая шубка, она походила на Риту еще больше. Слава богу, что у Ксюши были пронзительно голубые глаза, а то бы я подумал, что она тоже замешана в этой истории.
Остаток дня я и впрямь провел дома, ощущая легкое недомогание. В принципе, ничего особенного. По телу разливалась слабость, хотелось спать и слегка поташнивало. Решив не ужинать, я залез под одеяло, прихватив пару томиков Макбейна, и погрузился в чтение.
Утром от болезни не осталось и следа. Я вскочил с кровати, с аппетитом проглотил завтрак и позвонил Неле Малышевой. Отсчитав тридцать гудков, я отсоединился. Все вокруг твердили, что дама пьет, небось лежит в бессознательном состоянии или рыщет возле ларьков в поисках очередной бутылки. Поеду поищу красавицу.
Дом, где жила Неля, ничем не отличался от
Но в начале 60-х, когда Никита Хрущев, бросив клич: «Переселим людей из подвалов и бараков в благоустроенные квартиры», — затеял возведение Черемушек, отношение к блочной застройке было иное. Люди гордились этим районом, посмотреть на него приезжали из провинции. Кстати, во многих городах СССР стали строить такие каскады зданий и называть их по примеру столицы Черемушками. Это потом жильцам стало понятно, что кухни тут крошечные, комнаты неудобные, стены словно из картона, а в щели между блоками задувает ветер.
Войдя в лифт, я вздрогнул. Ну как людям не противно каждый день пользоваться этой кабиной? На полу разливалась зловонная лужа, на потолке виднелись черные разводы, а вместо кнопок торчали обгорелые куски пластика.
Впрочем, лестничная площадка, куда выходили двери четырех квартир, выглядела не лучше. Пол, покрытый кафельной плиткой, был усеян окурками, у стен валялись скомканные газеты и воняло чем-то отвратительным, тошнотворным. Дверь сорок девятой квартиры «радовала» глаз оборванной обивкой, звонок болтался на проводе, а от номера осталась только одна цифра «девять», висящая вверх ногами. Получилось даже интригующе, и я сначала, бросив первый взгляд на это безобразие, не понял, что к чему.
На звонок никто не отозвался, на стук тоже. Поколебавшись секунду, я решил потревожить соседей.
— Ой, надоела, — раздался злой голос, — сказала же, нету денег!
Дверь в сорок восьмую квартиру открылась, на пороге возникла бабенка в цветастом халате, распахнутом на мощной, арбузоподобной груди.
— Хватит шляться! — кричала она, но, увидав меня, осеклась, бросила взгляд на куртку и сказала на тон ниже: — Вы к кому? Думала, Нелька опять рвется, на бутылку клянчить!
— Сочувствую, — улыбнулся я, — тяжело жить, если рядом алкоголик.
— Да просто невозможно! — в сердцах воскликнула баба. — Гляньте, что с лестницей сделала! Грязищу развела, бутылки кругом, окурки, а то и сама валяется в блевотине… Уж извините за подробности, слишком тема больная, вам кого надо?
— Вот как раз Нелю Малышеву.
— А зачем? — не сумела сдержать любопытства тетка.
— Вроде она свою квартиру продавать собралась, а мне эта жилплощадь очень даже подходит, в соседнем доме мать престарелая живет.
— Господи, — перекрестилась баба, — услышал ты мои молитвы! Неужели приличный человек поселится! Только имейте в виду, Неля совершенно ненормальная, за бутылку на все готова, вы ей никаких денег вперед не давайте, мигом пропьет и от всех обязательств откажется.