Букет прекрасных дам
Шрифт:
Я еще раз посмотрел на указатель «Воропаево», потом полез в атлас: может, в области два места с таким названием? Но нет, вот оно, Воропаево, шестьдесят первый километр, да и Веня Глаголев, возивший сюда в тот трагический день Олю Родионову, говорил, что поселок расположен примерно на шестидесятом километре. Наверное, он лежит вон за тем лесом, только как пробраться туда по целине?
Кое-как освободившись из снежного плена, я вырулил на шоссе и доехал до стройки. Похоже, что тут никого нет. Но неожиданно глаз упал на бытовку, и я увидел тоненькую струйку дыма, вьющуюся из трубы. Обрадовавшись, я постучал в вагончик.
— Ищете кого?
— Простите, как проехать в Воропаево?
— Куда?
— В Воропаево.
— Это где же такое?
— Похоже, рядом, там указатель на шоссе.
— Погодите, — велел строитель, — я не местный, ща спрошу у Толика, он тутошний. Эй, Толян, поди сюда.
Появился парень, тоже с обветренным лицом.
— Ну?
— Воропаево знаешь? — спросил первый.
— Ну.
— Вот, человек хочет туда проехать.
Парень засмеялся.
— Зачем вам туда?
— У приятеля там дача, в гости позвал.
— Давно?
— Извините? — не понял я.
— Приглашал небось летом, — хихикал юноша.
— Ну, в общем, да, — осторожно подтвердил я, стараясь сообразить, к чему он ведет.
— Ехайте взад, — веселился паренек.
— Почему?
Строитель обвел рукой пустырь.
— Тута и было Воропаево. Последние дома осенью снесли, а указатель забыли снять.
— Поселок уничтожен, — пробормотал я, глядя на белый, неправдоподобно чистый снег.
— Ага, — кивнул местный житель, — под корень смели. Здесь теперича гольф-клуб делают, элитарное место отдыха.
— А дачники куда делись? — глупо спросил я.
— Кто ж их знает, — пожал плечами собеседник, — деревенским квартиры предложили, у нас, в Михеево, с водой и газом. Они, ясное дело, согласились. В поселке лучше — и магазин, и больница, и баня. А уж как с москвичами договаривались, понятия не имею. Фирма расселяла.
— Спасибо, — сказал я и пошел к машине.
Все, лопнула последняя нитка, потерян единственный след. Железный петух, испугавший скрипом Олю Родионову, ржавеет на помойке, остатки избушки сгорели в огне, а на месте поселка свищет ветер.
Полный разочарования, я покатил в Москву и угодил в гигантскую пробку, невесть почему возникшую на въезде в столицу. Как правило, я не включаю в машине радио, но сегодня отчего-то нажал на кнопку и начал слушать, как тараторит ди-джей. Потом полилась музыка.
Иногда мне в голову приходит идиотская мысль: может, начать писать тексты песен? Это же так элементарно, никто не требует, чтобы в словах был хоть какой-нибудь смысл. Вот сейчас мужчина поет: «О, маленькая девочка со взглядом волчицы, я тоже когда-то был самоубийцей, я тоже лежал в окровавленной ванне и тоже вдыхал дым марихуаны». Ну и как вам это? Мило, не правда ли? Во-первых, в двух строках повторяется слово «тоже», а меня в свое время учили, что этого делать не следует. И потом, если сей приятный юноша лежал в окровавленной ванне, то почему он в конце концов не умер? Вскрытие вен, да еще если тело находится в горячей жидкости, неминуемо ведет к кончине. Хотя о воде в песне нет ни слова. Внезапно мне стало смешно. Неумеренное чтение детективных романов явно повлияло на мой мозг. Еще месяц назад мне бы и в голову не пришло искать логику в этих стихах, и вот, пожалуйста, просто комиссар Мегрэ, а
«В аду, — забубнил гнусавый, какой-то мяукающий голос, — в аду-ду-ду буду-ду-ду искать тебя. Только в аду-ду-ду, ты мне позвони из ада-да-да-да. Позвони, позвони…»
От неожиданной мысли, пришедшей вдруг в голову, правая нога нажала на педаль, и «жигуленок» вынесся на перекресток. Мигом раздался свист. Я растерянно притормозил: надо же, проскочил на красный свет, еще хорошо, в аварию не попал. Ад! Звонок из ада! Господи, ведь мне и впрямь звонила Рита, говорила она каким-то странным голосом. Я тогда решил, что это глупая шутка кого-то из недругов Норы. У моей хозяйки, весьма успешно ведущей бизнес, хватает недоброжелателей и завистников…
— Документы попрошу, — произнес суровый голос.
На дороге стоял мордатый гибэдэдэшник, закутанный в теплую куртку с поднятым воротником. Он явно замерз и устал. Я протянул ему права, техпаспорт и машинально сказал вслух:
— Где же этот ад? Вот черт, забыл как он называется!
Сержант оторвался от бумаг и довольно зло поинтересовался:
— Пили?
— Ну что вы, я вообще не слишком люблю спиртное.
— Почему проехали на запрещающий сигнал светофора?
— Бога ради, простите, задумался.
— Ну прощения вам моего не дождаться, — протянул страж дорог, — накажу за разгильдяйство.
Я вытащил пятьдесят рублей. Милиционер окинул взглядом мою дубленку и неожиданно сказал:
— Памперсы семьдесят пять стоят.
— Что? — не понял я. — Вы носите на работе памперсы?
Сержант побагровел:
— Дошуткуетесь сейчас, номера сниму, выручайте их потом. Дочка родила внука, вся зарплата на бумажные подгузники уходит.
Я проникся его ситуацией и выудил из кошелька еще одну голубую бумажку.
— Ехай себе дальше, — разрешил новоявленный дедушка и забурчал: — Каждый издеваться готов. В памперсах на работе! Ты постой здесь цельный день на дороге, с ума съедешь, кругом одни кретины. Стая идиотов за рулем и туча дураков на тротуаре, а ты гляди, чтобы они друг друга не поубивали. Памперсы на работе!
Я поехал дальше. С чего бы сержант так обозлился? По-моему, как раз очень удобно пользоваться таким благом цивилизации. Интересно, он бросает перекресток, чтобы сбегать по нужде? Или терпит, бедолага, всю смену? Во всяком случае, и то, и другое плохо.
Добравшись до дому, я позвонил Роме Качалову.
— Внимательно слушаю вас, — пропел Роман.
— Позови Машку, — попросил я.
— О, Ваняшка, — обрадовался приятель. — Зачем тебе моя спиногрызка понадобилась?
— Хочу консультацию по одному вопросу получить.
— Ха, — рассмеялся Ромка, — так Машка лишь в косметике понимает, только не пугай меня, что решил на старости лет стать «голубым» и хочешь купить помаду, ха-ха-ха.
Я терпеливо ждал, пока Рома успокоится. Он совершенно зря думал, что Машка родится талантливой, умной и послушной. В кого ей такой быть? Ни отец, ни мать девочки не обременены особым талантом. Рома прочитал за всю жизнь полторы книги, а его жена Таня имеет только восемь классов образования. Что же касается послушания, то мы с Романом учились в одном классе, и я хорошо помню, что его родители бегали к директору, как на работу. Ромочка безобразничал и хулиганил, а теперь превратился в зануду и ханжу.