Буран 2.0
Шрифт:
– Теперь снимите с него наручники. Он не опасен. Уже.
Макларри щёлкнул браслетами, освобождая руки беспомощному арестованному. Следователь подхватил повисшую как плеть левую руку и притянул её к себе. Рука была тяжела и податлива.
– Макларри, взгляните сюда. – Следователь двумя руками приподнял и вытянул её поближе к свету. На кисти, на тыльной стороне ладони, в ложбинке между большим и указательным пальцами сквозь шоколадную африканскую кожу просматривались ещё более тёмные не то символы, не то буквы. Было понятно, что татуировка очень старая и её пытались выводить, но, судя по всему, неудачно – силуэты сохранились, хотя и недостаточно чётко. – Что это?
Сказать, что Макларри был удивлён, значит ничего не сказать:
– Этого не может быть… у него
– …В сторону! – Это к доктору прибыло подкрепление с каталкой, капельницами и ассистентами. На раз-два-три перекинули больного на каталку. Кто-то держал руку на пульсе, кто-то закреплял на капельнице прозрачный пакет с физраствором. Следователь флегматично следил за секундной стрелкой на своих часах.
– Макларри, хотите фокус?
– Фокус? Какой ещё фокус?
Но тот его не слушал:
– Начинаем обратный отсчёт: четыре… три… два… один… ноль. Готово! И?
Однако ничего не произошло. Следователь удивлённо поднял голову на пациента, и тут прибор, отвечающий за частоту сердечных сокращений, поднял тревогу. Медики всполошились:
– Остановка сердца!..
– Дефибриллятор!..
– Адреналин…
– Давление…
– Пульс…
Надо отдать им должное: вели себя и действовали они чётко и слаженно – достойно профессионалов. Но всё было без толку. Сердце не запускалось. И после пяти минут очередных безуспешных попыток медики оставили эту затею, признав своё поражение. Арестованный умер. Все молчали. Медики ждали решения начальства: увозить ли тело в морг или с ним будут проводиться следственные действия прямо в комнате для допросов. Двое из спецотдела ФБР молча отвернулись и вышли за дверь, а седой следователь снова обратил внимание начальника охраны к полустёртой татуировке на руке умершего.
– Вы можете определить, что здесь было изображено? – Перед тем, как привлечь мистера Макларри, он щёлкнул изображение на свой телефон и проделал с ним какие-то манипуляции. Затем распорядился:
– Фотографа сюда… быстро!
И снова обратился к начальнику охраны президента:
– Мистер Макларри, вы можете определить, что это за символы?
Начальник охраны, потрясённый случившимся, безоговорочно подчинился. Он склонился над татуировкой и сказал:
– Первая – это, скорее всего, заглавная буква «би» (В), или «пи» (Р), или маленькая b. Скорее всё-таки заглавная «би». Второй символ очень похож на литеру «эй» (А). Третий – это, несомненно, литера «эйч» (Н), ну а четвёртый – это заглавная R, только перевёрнутая. Знаете, так любят делать подростки в некоторых кругах – переворачивать зеркально букву R.
– И что получилось?
– Смотрите. – Макларри извлёк из кармана блокнот и перевёл на него результат. – Литеры «би», «эй», «эйч» и перевернутая «эр» – ВАНR. Что это? Аббревиатура какой-то спецслужбы?
– Помечать агентов, чтобы их было проще узнать и разоблачить? Это несерьёзное предположение, мистер Макларри. Тем более десять минут назад вы были готовы поклясться, что у бедняги никогда не было никакой татуировки, – это ведь запрещено контрактом.
– Да, верно, но откуда же она взялась? Не мог же он её вчера нанести?
– Татуировка старая; кроме того, от неё пытались избавляться, и тоже очень давно. И ещё. Вчера, как мы знаем, играли наши с «Буйволами». Мистеру Джексону было не до татуировок – он был прикован к телевизору.
– Это очень странно: а утром он взял оружие и пошёл совершать покушение на первое лицо государства. А до этого – пять лет безупречной службы и безграничного доверия. Что происходит с этим миром, мистер спецагент?
– Это я и пытаюсь понять, мистер Макларри.
Появился фотограф-криминалист. Равнодушно поглядел на тело, поинтересовался у начальства:
– Всё как обычно?
– Да, и отдельно кисть левой руки с татуировкой.
– О’кей.
После того, как фотограф сделал несколько полагающихся по случаю снимков и медики получили команду забирать тело, фэбээровец спросил у начальника охраны:
– Мистер Макларри, вы могли бы мне устроить завтра встречу с президентом? Если возможно, то напрямую,
10.
За дверью находился стол с настольной лампой, за столом сидела пожилая тётка, которая что-то спросила. Ванька, не поняв ни слова, было замялся, но Бес в ухо ему сказал: «Просто кивни и иди дальше». Он так и сделал. Аватар ощущался иначе, чем то, к чему он привык в своём теле. Ванька был худой и жилистый, но спортсменом никогда не был. А тут каждой клеточкой чувствовалось крепкое натренированное тело, хотелось идти пружинистым шагом с лёгкой циничной улыбкой супермена и зубочисткой в зубах. «Рожу попроще сделай, ты не Шварценеггер!» Это Бес в ухо сказал. Навстречу попалась эффектная блондинка в деловом костюме и с папкой для бумаг. И когда они поравнялись, как-то странно на него посмотрела. «Быстро улыбнись!» Ванька так и сделал. Блондинка остановилась и стала смотреть ему вслед. «Сука, кажется, чего-то заподозрила». – «Видишь дверь с порталом? Спокойно заходишь и, пока одной рукой открываешь-закрываешь дверь, второй достаёшь пушку. Если тебя не грохнут за эти оставшиеся метры – считай, дело сделано. У босса своего оружия нет». По спине струился пот. «Ваня, не ссы, она только смотрит». – «Бля, рацию достала». – «Всё. Ты уже пришёл. Быстро заходи». Ванька повернул ручку двери и оказался внутри. Большой ковёр с американским орлом на полу, пара диванов дорогой коричневой кожи, журнальный столик по центру со свежими цветами в вазе и много старинных портретов на стенах. «Вот он, у окна».
Близ окна за старинным резным столом, нахмуренно и характерно выпятив чуть вперёд губы, изучал бумаги мастерски прорисованный бот, как две капли похожий на энергичного, хоть и весьма пожилого человека, которого американский народ избрал своим руководителем. Бот оторвался от бумаг, поднял удивлённое лицо и – Ванька был готов поклясться – сразу всё понял. Ваня взял его на мушку и подошёл к столу на расстояние гарантированного попадания. На столе стояло несколько семейных фотографий. Президент не шевелился и смотрел ему в глаза. Потом схватил со стола какой-то предмет и с яростью швырнул в Ваньку, в его смертельный пистолет, в его черномазую харю. Ванька, не опуская оружия и даже не глядя, поймал этот снаряд, удивлённо подумав о своём аватаре: «Фигасе, ловкий какой попался – сам бы я так не смог!» и автоматически убрал трофей в карман. А Бес в ухо надрывался: «Давай, сука, стреляй!» Но Ванька медлил. Он сам не понимал, что ему мешало выстрелить: то ли запах цветов в кабинете, то ли детские фотографии на столе. Прошло ещё сто тысяч лет этой пытки, пока Ванька не решил, что стрелять не будет. Бес со злостью, но уже спокойно сказал: «Мудак! Всё, доигрался – сюда уже бегут. Я тебя выключаю…»
11.
Следующим утром, почти ровно через сутки после попытки покушения, агент спецотдела ФБР сидел в кресле для посетителей и с любопытством рассматривал интерьер Овального кабинета, знакомый лишь по фотографиям и телерепортажам. (Когда ещё снова придется побывать!) Президент стоял возле окна, отодвинув рукой портьеру, и отрешённо всматривался вдаль, словно пытаясь разглядеть что-то очень важное.
– …Я работал. Вот за этим столом. – Он кивнул, не поворачиваясь, на легендарный «Резолют». – Я много думал о произошедшем. И вчера, и сегодня. Подспудно любой человек на этом посту понимает, что в любой момент может стать жертвой покушения. И я не исключение. Невозможно быть хорошим для всех. И вы это лучше меня знаете – за это вам и платят. Люди не меняются, и я всегда чётко понимал, что должность президента – это мишень. Но знаете, что меня беспокоит больше? Непостижимая странность произошедшего. Я этого охранника хорошо знал. Вчера утром его видел. Мы даже поприветствовали друг друга. Так принято. А через полчаса он вошёл ко мне в кабинет с оружием в руках… В моём представлении это не вяжется.