Буря в полдень
Шрифт:
Положение Москвы по сравнению с Ленинградом и некоторыми другими городами тогда было просто отличным. Правда, нашим товарищам, которые оставались здесь в самое плохое время, жилось довольно трудно. Скажем, Юозас Банайтис, руководивший литовскими радиопередачами, жил вместе с известным эстонским писателем Иоханесом Семпером, тоже работавшим на радио, в ванной комнате (там, по-видимому, было теплее). Банайтис рассказал нам, что литовские передачи не прекращались ни на один день. Население оккупированной Литвы постоянно слышит не только официальные сводки и важнейший материал, переведенный из московских газет, оно слышит также наши стихи и статьи — все, что мы посылали из Пензы и Балахны.
Из Куйбышева вернулся Йонас Шимкус. Это тоже показывало, что центром нашей деятельности становится Москва.
«В Москве я нашел много друзей, — писал Шимкус
Йонас Шимкус выглядел неважно. Он рассказывал, что в Куйбышеве ему пришлось туго, ночевал он в неотапливаемом бараке, два раза переболел воспалением легких и ангиной. В Москву поехал тоже с ангиной, шесть суток в холодном вагоне. Мы давно знали Йонаса как человека долга, не умеющего думать о своем здоровье… Столько лет мы провели вместе, столько мечтали с ним и работали… Он всегда был ласковым, спокойным человеком, не умел ныть. Хотя был тяжело болен, жалоб от него я не слышал.
В марте в Москву для работы в Радиокомитете из Саратовской области приехал Юозас Балтушис. Директор совхоза, не желая лишиться хорошего работника, долго не передавал Балтушису телеграмм, которые мы посылали ему из Москвы. Юозас рассказывал о различных своих приключениях, возможно чуть-чуть приукрашивая. Вначале он оказался в Балахне, а оттуда уже поехал в Москву; здесь он стал заместителем Юозаса Банайтиса, а потом председателем литовских радиопередач.
Этот писатель сочного таланта был необыкновенно интересным рассказчиком, с недюжинными актерскими способностями (в этом я убедился позднее, в прифронтовой полосе под Ясной Поляной, где мы вместе участвовали в литературных вечерах и где Балтушис очень выразительно читал свои произведения). Работая на радио, он написал пятьдесят шесть брызжущих остроумием антигитлеровских скетчей под общим названием «Во дворе дяди Сильвестраса», или просто «У дяди Сильвестраса», которые передавались на Литву года два подряд. Дядю Сильвестраса обычно играл сам Балтушис, роль партизанки исполняла Казимера Кимантайте, роли гитлеровских солдат — Миколас Любецкис {125} ; иногда в радиопьесах участвовали еще Тадас Черняускас {126} и Йонас Шимкус (песенные вставки, которые он писал, исполняли все вместе). Еще долго после освобождения Литвы многие из тех, кто во время войны тайком слушали Москву, с благодарностью к автору и «актерам» вспоминали «Двор дяди Сильвестраса»…
125
Любецкис Миколас (р. 1919) — советский журналист.
126
Черняускас Тадас (р. 1917) — литератор, советский работник.
Юозас Балтушис сразу же стал незаменимым участником наших встреч, обсуждений, вечеров. Всегда бывало приятно встретить его и услышать новые, обычно юмористические истории, а иногда почитать его талантливые рассказы, такие, как «Партизан Даура» или «Белый клевер».
Писатели, оказавшиеся в Москве, решили оформиться в организацию. Уже в начале марта у Антанаса Снечкуса состоялось совещание. Выяснилось, что из Литвы эвакуировалось десятка полтора поэтов, прозаиков, критиков. Силы немалые. Костас Корсакас, представитель наших эвакуированных писателей при Президиуме Союза советских писателей, в своем докладе на Правлении Союза говорил о том, что мы уже успели сделать. Он совершенно правильно отмечал:
«Подводя итог всей проделанной до сих пор работы эвакуированных литовских писателей, надо сказать, что она проявилась не с такой широтой и плодотворностью, с какими могла проявиться в нормальных условиях. Но с другой стороны, в ней заметны такие моменты, которые могли появиться только во время этой гигантской борьбы против фашизма и которые придают всей этой работе особенное значение и важность. Несмотря на многие трудности, связанные с эвакуацией и включением в новые, непривычные
Во временное бюро литовских писателей вошли Корсакас (ответственный секретарь), Шимкус и я (члены). Мы наладили связь со всеми литовскими литераторами, оказавшимися в России, начали бывать в Клубе Союза писателей. Вскоре всем нам должны были выдать членские билеты.
Эти прозаические события имели большое значение. Они ввели нас в большую семью советских писателей. Наши писатели стали активно действовать не только среди литовцев — постепенно они включились во всесоюзную деятельность, начали публиковаться в московских газетах и журналах, издавали коллективные сборники и индивидуальные книги не только на литовском, но и на русском языке. В то трудное время это подстегивало больше и лучше работать, служило доказательством, что и наша работа — оружие в борьбе свободных народов.
Еще только началось издание литовских книг. Из-за занятости типографии «Искра революции», имевшей литовский шрифт, из-за нехватки наборщиков, бумаги были изданы только оригинальные и переводные «Боевые песни», в подготовку которых больше всего труда вложил Людас Гира. Мы составили коллективный сборник всех живущих в эвакуации поэтов «Живая Литва». Усилиями находившихся в дивизии Марцинкявичюса, Гиры, Цвирки и Драздаускаса было выпущено литературное приложение газеты «Тевине шаукя» — «Пяргале» («Победа»). Вышли два номера приложения. Первый появился 1 мая 1942 года. Хотя издание было небольшое, всего восемь страниц среднего формата, оно сыграло видную роль в нашей литературной жизни. Это была первая попытка за войну представить в одном издании все писательские силы. Из приложения вырос альманах, а потом журнал «Пяргале», по сей день играющий решающую роль в развитии нашей литературы.
В Москве мы проводили много литературных вечеров, продолжая традиции Пензы и Балахны. Сейчас, листая документы того времени, я обнаружил программы таких вечеров. Вот накануне 1 мая 1942 года по радио был организован литературный вечер для Литвы, в котором участвовали Корсакас, Шимкус, Межелайтис и я. По случаю Первомая я выступил с докладом в Союзе писателей на тему «Литовская литература в борьбе против немецких захватчиков». 9 мая в Клубе Союза писателей был устроен вечер литовской литературы и песни, в котором прозвучали произведения Майрониса, Креве, Янониса, Гиры, Нерис, Шимкуса, Балтушиса, Корсакаса, Межелайтиса и мои, переведенные на русский язык. Народные песни пела Сташкевичюте. О вечере сообщала московская печать, о нем упомянули Всесоюзное радио и ТАСС, о нем дали сообщение для заграницы. 24 мая на русском языке для всего Советского Союза читали стихи Гиры, Корсакаса и мои, передавали литовские народные песни в исполнении Сташкевичюте… Первые шаги нашей литературы и песни на всесоюзной арене… Полагаю, что это достойно упоминания.
В Москву приезжало все больше и больше литовцев, и вместе с тем расширялась и крепла вся наша работа. Уже 26 апреля состоялся первый митинг представителей литовского народа. В нем участвовали не только литовцы, живущие в Москве, но и представители других городов Советского Союза, а также воины Литовской дивизии. Участвовал даже один партизан. Все мы горячо верили, что слова участников митинга услышат и наши братья по ту сторону огненной стены. Для этого митинг передавали по радио.
Прочувствованно, как и всегда, произнес вступительное слово Ю. Палецкис. Призывая литовцев не поддаваться гитлеровской пропаганде и всеми возможными способами сражаться за свободу родной земли, выступали на митинге генерал В. Виткаускас и партизан Вайткус, профессор Й. Крищюнас {127} и Ю. Жюгжда, медсестра нашей дивизии К. Лажаускайте, Ф. Беляускас {128} , Л. Гира и К. Прейкшас. По предложению М. Гедвиласа участники митинга приняли обращение к населению оккупированной Литвы:
127
Крищюнас Йонас (р. 1888) — ученый растениевед и пчеловод, академик.
128
Беляускас Феликсас (р. 1914) — участник революционного движения, партийный и культурный работник.