Буря
Шрифт:
— Да, вы правы. Вот только никакого Лаохесана не существует. И его армия теней всего лишь выдумка, которой пугают детей в детстве, чтобы они хорошо себя вели. Мы с вами должны сражаться с реальными врагами.
— Все-таки, мы. Аргон прищурился. Раз уж у нас есть общий враг, почему бы не побороть в себе чувство предубеждения и не попытаться найти общий язык?
Вольфман смахнул капли пота со лба. Он не собирался пожимать руку человеку, для которого клятвы о дружбе пустой звук. Он позволил Аргону из Долины Ветров пересечь границу, которую не пересекали сильфы десятки лет. И чем он ему отплатил? Прикасался
Нет. О дружбе не могло идти и речи.
Неожиданно по коридору пронесся шум чьих-то шагов. Из-за угла выбежал солдат в грязных, скрипящих доспехах, он стрелой ринулся к своему королю.
— Ваше величество!
Вольфман отвел взгляд от Аргона и посмотрел ему за спину. Глаза у стража были перепуганные, хотя голос казался твердым.
— Срочная весть, ваше величество. Велели передать прямо в руки.
— Кто велел?
— Визирь Атолла Полуночного.
Король напрягся. Он забрал из рук солдата свернутый пергамент и развернул его, не подумав о том, что перед ним, возможно, стояли недоброжелатели.
«Что за весть? П ринесет ли она нечто хорошее в края Вудстоуна?» все думал он.
Юноша пробежался глазами по тексту, его золотистые брови поползли вниз, пока и вовсе не сомкнулись на переносице. На плечи короля навалилась невообразимая тяжесть.
— Ты, он указал пальцем на стража, пусть моя супруга прибудет в малый зал.
— Да, как скажете, ваше величество.
— А вы, король перевел уставший взгляд на гостей. Возможно, стоило быть немного умнее, и держать врагов ближе к сердцу; тогда они не смогут замыслить нечто опасное без его ведома. Следуйте за мной.
— Ч то случилось? С любопытством спросил Ксеон. Это весть из Эридана?
— Верно.
— Там все в порядке?
— Вчера на Дор-Валхерен напали люди Алмана. Вольфман распахнул двери зала и с недовольством продолжил. О тец Эльбы сильно пострадал.
* * *
Эрл Догмар смотрел на Аргона и Ксеона дикими, черными глазами, а его пальцы то и дело сжимали рукоять меча. Главнокомандующий Каменных сердец не понимал, что на собрании малого совета забыли люди, обворовывающие Вудстоун на протяжении трех, а, может, и четырех лет. От мальчишки Аргона, которому его солдаты даже дали прозвище Черный Ястреб, всегда было много проблем, а сейчас он стоял у деревянной колонны, и в его глазах светилась хитрость, такая же зеленая, как и холмы Станхенга.
Хьюго Кнут главный визирь не сказал его величеству ни слова, но и не смотрел в сторону гостей, притворяясь, словно их не существует. П о крайней мере, так думал Аргон, а мужчина с крайне озабоченным видом внимал каждому слову и следил, чтобы юноши не передвигались по залу и не болтали лишнего. Хьюго Кнут был почитателем вудстоунской идеологии, которая подразумевала под собой полное отсутствие чужаков в сердце страны. Править Вудстоуном, по его нескромному мнению, мог только человек земли. О стальные в его понимании являлись узурпаторами.
Полноватый мужчина сцепил перед собой пальцы.
— Крайне жаль, что так вышло. Он посмотрел на Эльбу и поджал губы. Возможно, ваш отец поправится, моя королева. Говорят, он изнурен, но
— Они пришли с океана, хрипло отрезал Догмар, собирались захватить берег Дор-Валхерена. Но отступили, когда их встретили мои солдаты.
— Наверное, моему отцу пришлось применить свои силы. Поэтому он так истощен.
Люди в малом зале замолчали. Вольфман посмотрел на жену с недоумением и даже с жалостью, а потом отвернулся. Он не верил, что стихию воды можно контролировать. В его жилах текла кровь первых людей, но он не контролировал землю. И никто из его рода не контролировал: ни отец, ни Алман, ни Радман Многолетний. Все они только слышали истории о том, как в древности потомки Барлотомеев воздвигали каменные замки или же заставляли деревья прорастать из почвы. В магию стихий верили только речные шуты. А Вудстоун придерживался реальности, в которой жил.
Аргон не смотрел на Эльбу, но все равно слышал, как тяжело она дышала. Девушка только что обрела сестру. А теперь могла потерять отца. Безумие. Предводитель понимал, что творилось у нее в мыслях, но не знал, чем он может помочь.
— Выходит, Алман отступил? Спросил он, расправив плечи. Вольфман посмотрел в его глаза и медленно покачал головой.
— Выходит, что так.
— В таком случае, наш противник болван, а не король Вудстоуна.
— Король Арбора, поправил его Догмар скрипучим голосом.
Аргон не обратил на него внимания и, обхватив пальцами ремень, шагнул вперед.
— Вас это не волнует?
— Что именно?
— Сильнейший противник обрушивает свой флот на поселение Дор-Валхерен, вместо того, чтобы напасть на Станхенг?
— Ему нужны земли, предположил Кнут.
— Он и заберет их, когда свергнет Вольфмана.
— Если свергнет, вновь поправил его Эрл Догмар, и теперь уже Аргон посмотрел на него уничижительно и недовольно, стиснув до скрежета зубы.
— Ваши дополнения полная чушь, милорд.
— Лучше я вспорю себе глотку, чем буду прислушиваться к сильфу.
Догмар дернулся вперед, Аргон прикоснулся пальцами к клинку за спиной, а король взмахнул рукой и неохотно воскликнул:
— Прекратите! Как ему не нравилось, что приходилось останавливать поединок. Он бы с удовольствием посмотрел, как Эрл Догмар вырывает сердце летающего человека из его груди. Считаете, мой дядя не просто так напал на Эридан?
— Разумеется. У него есть причины тянуть время.
— Раньше между нашими городами простиралась великая равнина. После подземных толчков в земле образовалась гигантская пропасть, которую потом заполнила вода из океана. Возможно, он еще попросту не достроил переправу, потому и ждет.
— Мосты не строятся по полгода.
— Прошло только два месяца, даже меньше.
— И этого достаточно, если у короля в подчинении тысячи человек.
— Он пытается отвлечь наше внимание, вмешался Ксеон, переглянувшись с другом.
— Алман предполагает, вы отправите дополнительные войска на запад.
— Мы должны отправить туда войска, проговорила Эльба, и неожиданно их взгляды с Аргоном встретились. Девушка застыла, почувствовав, как грудь сжалась. Она старалась избегать этого взгляда долгие дни. И вот теперь он вновь прожигал ее кожу. Аргон будто и не умел смотреть иначе. Острый, пронзительный взгляд, не оставляющий живого места.